Подъехал тягач. Выпрыгнувший из кабины техник стал прицеплять к нему сзади выкрашенное в красный цвет водило, другой конец которого был прикреплен к шасси самолета.
— Куда хотите увозить самолет? — спросил я у летчика, полезшего в кабину.
— На площадку для пробы двигателя. После замены агрегата.
— Мне можно с вами?
Техник бросил стремянку в кузов, потом вскочил туда и подал мне руку.
— Поехали.
«Как все изменилось, — подумал я, глядя на спокойно и довольно ходко катившийся за тягачом самолет. — Давно ли механик во время рулежки бежал впереди и дирижировал руками, показывая летчику, как разворачиваться. Зачастую его действия были похожи на индийский танец — так он, бедняга, кривлялся, перебегал с места на место, стараясь мимикой и жестами передать летчику, какую дать ногу и какую затормозить, когда остановиться. Самолет рычал на всю стоянку, попадая в какую-нибудь ухабину. Скорость руления то и дело менялась в зависимости от темперамента и настроения летчика…» Теперь механик и техник стояли в кузове тягача и с величественной осанкой смотрели вокруг. Все делал водитель тягача. А летчик сидел в кабине, положив руки на борта, и только изредка притормаживал.
Тягач отбуксировал крылатую машину на газовочную площадку и развернул ее так, чтобы выходное сопло находилось перед вкопанным в землю железным щитом.
Работу двигателя пробовал летчик. А техник, открыв на нем лючки, смотрел, как действует смонтированный агрегат. Я стоял сбоку и наблюдал вместе с механиком за самолетом, который с оглушительным свистом изрыгал из сопла целую реку раскаленных газов. За ней все дрожало и переливалось, как в волнах. Газовая струя с силой ударялась о щит-отбойник, поставленный сзади на расстоянии десяти — пятнадцати метров, и устремлялась кверху.
— Раньше не было отбойников. Струя прорывала в земле глубокую канаву, — закричал механик, прижавшись к моему уху, как к телефонной трубке. — А на стоянках ходили с полным ртом песку.
Вдруг из сопла, как из огромной газовой горелки, вырвалось яркое оранжевое пламя.
Я вздрогнул.
— Включил форсаж, — успокоил меня механик. Теперь, когда в двигатель поступило дополнительное горючее, его тяга еще больше возросла. Машина опустила нос, а хвост поднялся кверху. Самолет стал похож на ощетинившегося тигра. Казалось, он сейчас вдавит в бетон железные колодки, поставленные перед колесами, и сделает гигантский прыжок в небо.
«Какая неудержимая мощь в этом реактивном двигателе. А ведь он по весу в несколько раз легче поршневого авиационного мотора», — думал я.
— Примус работает, как часики, — сказал техник летчику, когда двигатель был остановлен.