Совокупность лжи (Игнатиус) - страница 56

— Если Хани узнает, он не обрадуется. А вся ругань достанется мне. Перед тем, как он меня вышвырнет, как моего предшественника.

— Ну конечно, он не обрадуется, если узнает. Но вряд ли узнает. Мы же ему не скажем, не так ли? Америка здесь все оплачивает, так что, думаю, мы можем делать то, что захотим. И пожалуйста, ты же не Фрэнсис Элдерсон.

Феррис уже несколько месяцев хотел спросить насчет этого, но возможность представилась только сейчас.

— Так почему иорданцы объявили Элдерсона «персоной нон грата»? Мне так никто ничего и не объяснил. Ничего нет в документах, и никто из ближневосточного отдела мне ничего не сказал. Что он наделал?

— Хм, хм, хм…

Хофман на мгновение прикрыл глаза, задумавшись.

— Я тебе не скажу. Ради твоего же блага.

— Почему? Что он сделал? Трахнул чью-то жену?

— Черт подери, нет. В Иордании это делают все. Хотел бы, чтобы все было так просто.

— Так что же?

— Спроси Хани.

— Он мне не скажет.

Хофман улыбнулся, вставая из-за стола и отодвигая стул.

— Добрый знак.

— Да ну? Что ж, вот моя кошмарная версия, основанная на полном отсутствии информации. Я боюсь, что Хани выгнал Элдерсона именно из расчета, что на его место назначат меня. Я молод, неопытен. Он думал, что сможет манипулировать мной, поэтому сфабриковал что-то против Элдерсона. Поэтому он и взял меня в Берлин. Чтобы получить больше власти надо мной.

— Это паранойя, мой мальчик. Иногда — полезное качество, но в данном случае — промах. Хани не надо было что-то фабриковать против Элдерсона, поверь мне.

— Так что же сделал Фрэнсис? Давайте, я хочу знать это. Мне необходимо знать это.

Хофман снова на мгновение задумался, почесав затылок.

— О'кей. Я скажу тебе, только ради того, чтобы ты ничего себе не выдумывал. Фрэнсис Элдерсон облажался, пытаясь завербовать одного из заместителей Хани. Он завел с этим парнем дружбу, пригласил его на ужин. Казалось, парень уже готов клюнуть, и Фрэнсис сделал это. Он предложил определенную сумму денег. Это нормально. Мы ежедневно делаем это, по всему миру. Но Хани начал исходить дерьмом. Он сказал, что это — предательство нашей дружбы. Мы изрядно потрудились, чтобы замять это дело. Фрэнсис сказал, что деньги были нужны тому парню на операцию в Штатах, для его ребенка. Но Хани знал, что это чушь. Он взял нас тепленькими. Поэтому, собственно, и объявил Фрэнсиса «персоной нон грата», чтобы показать себя.

— Он показал нам: «Не пытайтесь наколоть меня».

— Именно.

— А сейчас мы снова пытаемся наколоть его.

— Послушай, Роджер, Христа ради, не принимай все так близко к сердцу. Говорю тебе, ты всего лишь должен дать мне поблажку. И, как я уже сказал, в будущем он только поблагодарит нас за это.