Пауза прошла и улетела в пустоту, а тот, за спиной, перестал читать медленные слова. Пора повернуться, к нему, ангелу или демону, и взглянуть, заглянуть в его бездонные глаза — ответить на Вопрос.
* * *
Хотя, что Змей, что Всадник — дело формы, или отношения к ней живых, чувство вкуса — как определили они сами для себя. Многие вращения тому назад некоторые всплески, столкнувшись с Ангелом-Змеем и сумев сбежать от мгновения власти его хвоста, прячась от излучения и медленно растворяясь в нем, придумали древо Познания. Или вспомнили о нем, начисто позабыв о древе Жизни. В продолжение множества вращений мысли, пережив сбежавшие всплески, сменяя носителей-людей, называемых пророками, превратились в веру, подтвердив закономерность и заставили часть живущих поклоняться ему, Ангелу-Змею, а часть проклинать. Конечно же, не его самого, а имя, или форму, память всплесков о ней, а затем память людей о памяти всплесков.
Однажды, много вращений спустя вновь оказавшись на этой планете, он обнаружил, что люди и ожидающие вопроса должники чтят и ненавидят его имя-форму за одно и тоже: за собственное стремление к свободе и возможность объяснения. Змей, или дракон, стал символом мудрости для них, а значит и символом мысли, и одновременно скрутившейся и живущей внутри человека опасности свободы и страха действий. Каждому свое, но, подражая излучению, каждые стали убивать своих за отличие мыслей, а свои каждых. И это тоже закономерность. И тогда Ангел сменил форму, тем более на снежной планете гораздо приятнее быть Всадником, чем Змеем. Кажется, живущие согласились с переменой — о перемене им рассказали сбежавшие всплески.
А он не ошибся в выборе и долгом преследовании должников, и намеренно затянул с вопросом, ждал, заметив направление интереса, рискуя в слабеющей защите упустить замершие в неопределенности всплески. Они смотрели на старика, верно выделив его из толпы своим, во многом пока еще человеческим восприятием. Старик — он тоже должник, но не его, Темного Ангела Смерти. У старика свой собственный Ангел, но цвет у него другой, и это поняли всплески.
Всплески — дети, но и эта форма условна. Она построена на сочетании полупредположения-полувоспоминания-полудетства и максимализма развития отдельной жизни, и это состояние позволяет всплескам не рассыпаться в первом мгновении нового сознания, услышать вопрос и дать точный ответ. А это непросто — ведь увидев старика, у них появилось еще одно чувство, чувство различия, а ответить нужно Темному Ангелу, и только "да" или "нет". Просто нужно вспомнить о древе Жизни, память о котором старались уничтожить старые, давно сбежавшие всплески, и воспользоваться даром Ангела — чувством расширения. Вспомнить, догадаться, понять — для всплесков это все равно, что древо Жизни — образ Расширения.