Сурово посмотрела на меня Люба.
На диване сжалась в комок Света.
— Что?! — услышал я свой хриплый голос.
— Ленечка, — тихо ответила мать. — Папа умер…
Показалось, что меня сильно ударили в грудь, я зашатался.
Я знал, что отец тяжело болен…
…Однажды на заводе случилась авария. Срочно вызвали отца. Он проработал всю ночь, стоя по пояс в холодной воде. И заболел воспалением легких. Но мне и в голову не приходило, что его жизни угрожает опасность. И вот его нет. А он ведь еще так молод, всего сорок восемь!..
Ничего не сказав, я вышел на улицу. Побрел к морю… на пирс… В голове пульсировала одна мысль: «Не успел… уже никогда не узнает… А так, наверное, обрадовался бы… Не дожил, не дожил…»
Положив голову на поджатые колени, я долго сидел на сырой доске, убитый горем. Мне казалось, все остановилось, все замерло. А вокруг все так же сверкал солнечный день, носились над водой чайки, загорали отдыхающие…
Дома я обнял мать, прижался к ней и тихо сказал:
— Я никогда не оставлю тебя… Буду во всем помогать…
Через неделю я отправился на свою первую тренировку в «Черноморец». Основной состав был в это время в Ливане. Занятия проводил Черкасский. Он был серьезен и неразговорчив. Только коротко бросил:
— Раздевайся… Надо работать.
Поначалу мне казалось, что сам факт приглашения тренироваться с дублирующим составом уже является гарантией того, что я принят в коллектив. И как ни велико было мое горе, все же такая мысль в какой-то степени смягчала его: вот, дескать, получается так, как хотелось моему отцу, я осуществлю его желание…
Вместе со мной в дубль пришли еще трое юношей. Очевидно, они в душе торжествовали так же, как и я. Однако я заметил, что тренер почти не занимается с ними. А спустя несколько дней этим ребятам пришлось проститься со своей мечтой.
Я испугался: не ждет ли и меня такая участь? Может быть, Матвей Леонтьевич только делает вид, что интересуется мной?
Я стал стараться, чтобы он видел, как я хочу достигнуть большего, как стремлюсь в команду. Я и без того был худой, а теперь меня и вовсе подтянуло.
Тренировки в «Черноморце» были тяжелые: бег, акробатика, гимнастика… Это помимо работы с мячом. К концу занятий валишься на лавку без сил и хочется отдохнуть хоть несколько минут, чтобы прийти в себя. Даже аппетит пропадал. Глядя на меня, Матвей Леонтьевич посмеивался:
— Это тебе не Пересыпь! Это — команда мастеров. Ну, ладно, не робей: если до утра доживешь — завтра легче будет.
Он невысок, довольно плотен. Почти всегда на его лице улыбка. Добрая, очень симпатичная. В глазах — хитрые огоньки. Не поймешь сразу, когда Матвей Леонтьевич шутит, когда говорит серьезно.