Водитель ничего не ответил, стукнул только кулаком по панели бортового компьютера.
Реми прилипла носом к оконному стеклу. Но пока она не видела ничего интересного: пыльные холмы да выветренные камни, среди которых иногда попадались разноцветные пятна мхов или лишайников. Ей было обидно, что О’Ливи разговаривает не с ней, а с Грезой. И уж вовсе ни в какие ворота не лезло, что он соглашался с ее нытьем.
Когда холмы расступились, а дорога стала опускаться в низину, дурные мысли покинули головку Реми.
Она увидела джунгли.
Она увидела то, благодаря чему о Сирене еще помнят. Даже детям в школах рассказывают о том, что где-то у далеких звезд есть такая планета — Сирена.
Оранжево-красный лес перегораживал низину неровной стеной. Сухопутные коралловые полипы тянулись к небесам — высокие, как тополя, раскидистые, как ливанские кедры. Они жили век, потом умирали, и на их костях появлялись колонии молодых полипов.
Это был настоящий коралловый риф на суше. Пестрый, кишащий жизнью, причудливый, лишенный форм, привычных глазу человека.
Как Реми и мечтала, дорога шла через джунгли. Или через риф. Каждый волен называть эту территорию, как захочется: исходя из собственных ощущений и привычек.
Первым нарушил молчание О’Ливи:
— Это и есть тот самый рифовый лес?
Реми хмыкнула: ей понравилось, как О’Ливи «скрестил» два понятия.
— Лес за бугром, — буркнул водитель. — Здесь подлесок.
Тучи светящихся созданий — насекомых ли? или все-таки летающего криля? — висели среди кораллов. Вокруг корявых ветвей вились лианы — или это водоросли сине-зеленого цвета? Подрагивали вдоль дороги мясистые бутоны местных актиний. И Ремине показалось, что мелькнул среди молодых полипов полосатый бок гигантской рыбы-клоуна. Только рыба эта почему-то ходила на лапах и, судя по всему, ворчала, как растревоженная цепная собака.
— Остановите на минуту машину! — попросила Реми.
Греза ахнула и закатила глаза.
— Не положено… — процедил водитель и треснул кулаком по приборной панели еще раз.
— Но мне хочется посмотреть!
— Сказали же тебе — не положено! — прикрикнула на нее Греза, и Ремина подпрыгнула от негодования.
— Только посмотреть! Я ни на шаг не отойду, ни к чему не притронусь!
— Реми! Что за капризы? Ну в самом деле! — чванливо поджал губы О’Ливи. — Вы ведь не маленькая девочка!
Ремина отвернулась к окну. Ссутулилась. Надула губки.
«А еще писатель! — мысленно укорила она О’Ливи. — Шкура продажная! Предал литературу ради гарантированной миски с супом! Сапоги готов лизать хозяину и хозяйке, а хозяйка старше меня всего-то на четыре года!»