— Будешь скучать без нас? — поинтересовалась Галина.
Он и сам предвкушал целый месяц свободы, однако ответил печально:
— Уж ты на курорте наверняка скучать не станешь…— Подумав, усмехнулся и добавил: — Даже если бомбардировки не начнутся.
— Бомбить такое захолустье? — Галя захохотала. — У вас какая-то профессиональная мания — повсюду видеть несуществующую угрозу.
— Все равно не стоило в такое время на Украину ехать…
Тут она вспылила — этот зануда еще смеет поучать, куда ехать и когда. Не захотел провести отпуск вместе — хай теперь помалкивает.
Холодно попрощавшись, она даже не помахала Денису, когда поезд двинулся мимо перрона.
— Мама, там хорошо? — спросил Андрюша.
— Просто здорово! — Она лихо подмигнула. — Теплое море, горячий песок, синее небо, много фруктов.
Сын понимающе кивнул, а потом вдруг спросил:
— Какие самолеты нас бомбить будут — «миражи», «хорнеты» или «стелсы»?
— Не болтай глупости, — строго сказала Галина. — Никакой войны не будет.
— Ну да, как же…— Мальчик снисходительно улыбнулся. — Это как в «Чужих» девочка жаловалась: ей мама говорила, что чудовищ не бывает.
Галина подумала, что малыш, оставаясь дома один, слишком часто заглядывает на военные сайты Инета. Между тем любознательный ребенок продолжал выяснять:
— А с кем ты меня оставлять будешь, когда к тебе дядьки ходить начнут?
***
Москва. Отдел информационной безопасности.
Открывая вечернее совещание, шеф выглядел слегка озабоченным, и сотрудники насторожились: вероятно, полковнику стали известны какие-то неприятные факты. Богдан тихонько спросил Дениса:
— Что-нибудь случилось?
— Галка уехала, — пожаловался капитан. — По-моему, наша любовь кончается.
— Сам виноват.
— Кто спорит. — Петелин казался искренне расстроенным. — А как у тебя?
— Тоже остался одиноким и никому не нужным.
Челпанов посоветовал коллегам обсуждать интимные вопросы после службы. Молодежь сделала серьезные лица. Грозно зыркая из-под очковых линз, полковник поинтересовался, как у журналиста Мамлеева обстоят дела по части заморских гостей. По принятым в отделе правилам, индивидуальные операции сотрудников полагалось обсуждать эзоповым языком, не произнося вслух имен собственных.
— Гость звонил в больницу, — отрапортовал журналист. — Выяснял, есть ли такой пациент. Через час — новый звонок и сообщение, что прилетит завтра во второй половине дня.
— Проверяет…— Полковник поднял брови. — Значит, там подозревают игру. Жди сюрпризов, акула пера.
— Думаете, привезет встречные предложения?
— Будем надеяться…— Давыдов шевельнул ладонью, как бы закрывая эту тему. — Сначала отчитывается группа «Змеелов». Давай, Саня.