В начале 1988-го Симпсон ушел из группы (вместо него к 808 State присоединился дуэт Spinmasters — Энди Баркер и Даррен Партингтон) и стал записывать музыку под именем A Guy Called Gerald [112]. Его дебютный альбом «Voodoo Ray» [113] был и в самом деле настоящим вуду — электронным колдовством, лишенными телесной оболочки заклинаниями, исполняемыми высоким голосом и сопровождаемыми цифровыми говорящими ударными. Через год эту запись будут крутить во всех клубах страны, а пока это был бережно охраняемый всеми местный секрет. «Pacific State» 808 State должен был стать посвящением техномастерам Детройта, но получился очень странный трек о искореженной саксофонной кодой в стиле "машинного джаза". «Pacific State» имел невероятный успех. «Мы как будто написали национальный гимн, — говорит Мэсси. — Понимаю, что это звучит слишком самоуверенно, но дело было не в самоуверенности, просто мы чувствовали себя так, как будто эта мелодия принадлежит всей культуре, что это нечто такое, на чем построено новое мироощущение целого сообщества людей». «Voodoo Ray» и «Pacific State» были всего лишь простым набором музыкальных звуков, но эти звуки всеобщей волей трансформировались в мольбу о свободе, в алхимические заклинания, способные открыть новые возможности сознания. «Было чрезвычайно важно то, что люди обрели новую силу, — говорит Мэсси. — Они могли собираться в группы и творить. Это было очень странное ощущение, впервые за много лет мы почувствовали, что не одиноки и нужны друг другу. Мы могли сами определять ход культуры, раздвигать ее границы. Нам практически ничего не нужно было придумывать, потому что все это было вокруг нас — в воздухе скопилось такое количество энергии, что нашим идеям не было конца и никто не сомневался в ценности того, что делает. Казалось, кто-то говорил нам: "Ты сможешь это сделать, сможешь сделать все, что пожелаешь". Мне невероятно повезло, что я оказался здесь в то время, потому что музыка — это очень личная вещь, а то, что происходило с нами тогда, воспринималось как нечто всеобщее».
Дело уже не ограничивалось только Манчестером — хаус вырвался за пределы столичного района и достиг отдаленных фабричных городков и деревень Ланкашира. В Блэкберне, маленьком промышленном городке с населением, едва превышающим 100 000 жителей, в прошлом крупнейшем в мире хлопкопрядильном центре, теперь специализирующемся на машиностроении, сосредоточились все главные события лета 1989 года. Промышленность Блэкберна, как и большинства других северных городов, давно пришла в упадок, и город был буквально усеян заброшенными складскими помещениями. К тому же в Блэкберн было легко добираться из Манчестера, Болтона, Рочдейла, Блэкпула, Ливерпуля и Престона, а также от него было рукой подать до западного Йоркшира. Полиция Большого Манчестера во главе с религиозным фанатиком Джеймсом Эндертоном — человеком, как-то заявившим, что у него есть прямая телефонная связь с Богом, — преследовала всех, кто пытался устроить нелегальный рейв в границах города, и вечеринки, устраиваемые в Блэкберне, по степени религиозного фанатизма ничуть не уступали начальнику полиции.