Сдерживание не могло изменить правду того, что я чувствовала, правду неизбежных обстоятельств нашей жизни. Я только дурачила саму себя, но что еще хуже, я также обманывала время, что было у нас с Кости. Никто не знает своей судьбы. У нас могут быть сотни лет вместе. Тысячи. Или же только десять минут до того, как метеор ударит в дом и превратит в пыль меня, не задев его. Наше время вместе было конечным, и это было все, что мы знали.
Но теперь я наконец поняла и то, что Кости уже давным — давно знал: только то, что смерть в конечном счете разлучит нас, вовсе не значит, что она уничтожит все, что у нас есть. Я навсегда твой, в этой жизни или в следующей. Некоторые вещи могут пройти даже через грозную границу смерти, и любовь — одна из них.
Даже если смерть помешает мне быть с Кости— или ему со мной — она не сможет разлучить нас навечно. Ничто не могло, и, в конце концов, я поняла это.
— Тебе тоже от меня никогда не избавиться, — сказала я, и мой смех из — за слез прозвучал более хриплым, чем обычно. — Неважно, по какую сторону могилы мы окажемся. Я последую за тобой, буду преследовать тебя вечность, независимо от того, насколько она затянется, но это будем ты и я, пока не сгорят звезды.
Я едва успела увидеть его улыбку, прежде чем его губы коснулись моих с медленной обжигающей страстью. И вовсе не от его искусного поцелуя в моей груди все сжалось, будто сердце могло в любой момент забиться снова. Это было оттого, что рухнула последняя стена между нами.
— Кости, — выдохнула я несколько долгих минут спустя, когда он поднял голову. — Я хочу кое — что сделать, как только закончится этот беспорядок с Аполлоном.
Серьезность моего тона заставила его немного отстраниться.
— И что это, милая?
Я прошептала это ему, наблюдая его приподнятые брови, немного нахмуренный взгляд, а затем, наконец, кивок.
— Если это — то, что ты хочешь.
Я смотрела на него, и в груди все сжалось еще больше.
— Хочу.
Фабиан подплыл ко мне. Он просто не смог бы улыбнуться шире, даже если бы я протягивала ему тарелку эктоплазматического печенья, которого, как я знала, не существует. Я улыбнулась в ответ, даря Фабиану краткую версию объятия, по большей части означавшее, что я сложила руки полукругом вокруг того места, где он парил. Боковым зрением я увидела, что Влад закатил глаза, но мне было плевать. Я обнимала друзей, когда долго их не видела, а Фабиан мог и не быть материальным, но все же оставался другом.
— Прибереги и для меня одно? — попросил Дэйв, появляясь позади призрака.
Я засмеялась и крепко сжала его в ответ, на сей раз чувствуя того, кого обнимала. Дэйв, отступив, потрепал мне волосы, усмехаясь моей последней смене образа.