— Если призраки могут делать все это, почему вы тратите свое время впустую, шатаясь по старым домам и кладбищам и пугая людей странными шумами и бесполезным холодом? Вы растрачиваете свою ценность.
— Влад, достаточно, — коротко бросила я. Не важно, что он там думает о специфических привычках призраков, Фабиан был моим другом. Я не буду просто стоять в стороне, пока унижают весь его род.
Фабиан не вздрогнул под резким анализом Влада.
— Ты понятия не имеешь о том, каково это — существовать между мирами, — сказал он, вовсе не сдвигаясь назад, а подплывая лишь ближе. — Мы — не живые и не мертвые. Требуются годы, чтобы справиться с фактом, что, несмотря на то, что более девяносто девяти процентов умерших уходят в следующее место, ты оставлен позади. Годы, чтобы признать, что все, для чего ты работал в жизни, ушло, и раковина воспоминаний — все, что у тебя осталось. Годы, чтобы оправиться от безнадежных попыток общаться с любимыми, терпя неудачу снова и снова, потому что никто кроме сумасшедших, экстрасенсов, бессмертных и других призраков тебя не видит. Годы, чтобы принять — даже если ты не понимаешь, почему — что вампиры и упыри будут обращаться с тобой хуже, чем с паразитами, несмотря на то, что они не большие люди, чем ты сам. — Фабиан двинулся вперед снова, пока его палец не исчез в груди Влада. — Я смею сказать, что сильнейшие вашего рода и любого другого не могут похвастать, что побороли те же трудности, что и мы. Так что в следующий раз подумай, прежде чем подвергнешь сомнению значимость призрака или начнешь судить по тем молодым, которые еще находятся в процессе обретения стойкости, которую привязанному к плоти никогда не достичь!
Ошеломленная тишина заполнила воздух, как только Фабиан замолк. Я хотела одновременно взорваться и извинениями, и аплодисментами, но все еще приходила в себя от шока, вызванного тем, что мой кроткий Касперообразный друг только что вывалил грузовик, полный «давай, рискни», на одного из самых страшных вампиров за всю историю. Будь я проклята, если когда — нибудь недооценю наглость призраков снова или подвергну сомнению их силу духа. Нематериальность явно не равнялась недостатку яиц.
Я не была единственной озадаченной. Рот Дэйва широко открылся, а Менчерес окинул Фабиана быстрым взглядом, показавшим, что он рассматривает его в совершенно новом свете. Что касается Влада, его выражение изменилось от скучающего презрения до изучающего интереса, когда он смотрел на палец, все еще наполовину погруженный в его грудь.
— Если есть еще такие же призраки, как ты, умеющие направлять тот же внушительный гнев во что — то материальное, тогда ты прав. Призраки стали бы ценным активом в борьбе, — сказал Влад, кивая головой.