— До сих пор видят, — буркнул Райкер, бросив взгляд на Квиллера, который кивнул и хихикнул.
— Шли годы, — продолжал Роджер, — Песчаный Великан по-прежнему бродил там и сям и ворчал, и детей пугали, что если они будут плохо себя вести, он утащит их в пещеру. Однако открытую враждебность к людям он впервые проявил только в середине девятнадцатого века, когда один богатый лесопромышленник задумал построить на верхушке Большой Дюны, как её стали называть, красивые дома. Как только начали срубать старый лес, гигантский песчаный оползень похоронил под собой лагерь дровосеков. Погибли все. Старики ничуть не удивились и заявили, что лесопромышленник обидел Песчаного Великана. Мои дед и бабушка верили во всё это, ни на минуту не сомневаясь.
— Предки моей матери тоже верили, — подхватила Лайза, — а вот родственники со стороны Кэмпбеллов — нет.
— Но история на этом не кончается, — продолжал Роджер. — Шестьдесят лет никто не решался тронуть Большую Дюну, и Мускаунти процветал. Потом начался экономический спад. Шахты закрылись, судоходство почти прекратилось. Денег не было, еды не хватало. И тут кому-то в голову пришла гениальная мысль: копать песок и на судах отправлять в Центр, чтобы там из него делали бетон для мостов и зданий. Власти округа дали разрешение на разработку части Большой Дюны, там, где сейчас проходит Песчаная дорога. Работа была опасная, песок то и дело осыпался, но людям надо было кормить семьи, и, несмотря ни на что, они продолжали рыть песок.
В конце концов из вырытой ямы пошёл сероводород, и по городу распространился такой сильный запах тухлых яиц, что всех стало тошнить. Разрешение на разработку дюны отменили, и голодным семьям пришлось вернуться к овсяной муке и турнепсу… до тех пор, пока не вышел сухой закон и бутлегерство не стало доходным делом. Оползни прекратились, но в определённую погоду и сейчас можно услышать, как Песчаный Великан грохочет в своей пещере.
— Великолепное предание! — сказал Квиллер, выключая запись.
— Я готова ему поверить, — заявила Лайза.
— Забавно, — нехотя проговорил Арчи.
— Обед подан, — объявила Милдред.
Гостей потчевали томатным супом-пюре с кабачками, бараньими отбивными, подсушенным хлебом и зелёным салатом. Десерт и кофе подали на веранду, и Квиллер с Арчи развлекали компанию рассказами о своих детских годах в Чикаго. О том, что настоящее имя Квиллера — Мерлин… что он никому не разрешал брать свою бейсбольную биту… что Арчи прозвали Бочонком… что он съел стирательную резинку и его стошнило… и что однажды они вымазали клеем учительский стул и их обоих вызвали в кабинет директора.