— Ты долго беседовал с ней?
— Она сама не своя поболтать, да мне было некогда. Я стремился поскорее попасть домой, к семье.
Квиллер разгладил усы.
— Я всё время думаю о том, что мог бы составить неплохое жизнеописание Эвфонии Гейдж, — сказал он. — Здесь полно людей, которые хорошо знали её и которые не прочь поделиться своими воспоминаниями. Кроме того, можно позвонить той даме, её соседке в парке. Кстати, как её зовут?
— Робинсон. Селия Робинсон.
— Как ты думаешь, она согласится поговорить со мной?
— Да она заговорит тебя до смерти! Готовься получить солидный счётик за телефонную болтовню.
— Ты полагаешь, что я совсем уж простофиля. Я поручу оплатить счёт редакции.
Прощаясь, Джуниор сказал:
— Квилл, я, кажется, понял, почему бабушка поступила именно так. Она верила в перевоплощение душ, и, видимо, ей наскучило играть в нарды, поэтому она решила перейти в другую жизнь. Ты считаешь, что все это вздор?
Странный звук раздался из-под кухонного стола.
— Что это? — удивился Джуниор.
— Это Коко, — пояснил Квиллер, — они с Юм-Юм сидят под столом и ждут своей доли пончиков.
Стоило Джуниору заговорить о перевоплощении душ как о причине, побудившей Эвфонию совершить самоубийство, кошачье мурлыканье под столом стало звучать протестующе и даже враждебно.
— Ты не разделяешь эту мысль, — обратился Квиллер к Коко, после того как Джуниор ушел, — я тоже. Мы кое-чего не знаем об этой даме, увы, но хотелось бы узнать.
Три пончика и две чашки кофе лишь возбудили аппетит Квиллера, и он направился в закусочную Луизы с намерением подзаправиться гречневыми блинами с канадским беконом и кленовым сиропом и запить все это двойным элем. Луиза сама сегодня обслуживала посетителей, и, когда она принесла ему заказ, он заметил, что блины выглядят как-то необычно. Он осторожно попробовал их.
— Луиза, — позвал он, — что с блинами?
Перед тем как забрать со стола тарелку, она бросила на блины беглый взгляд.
— Вам подали блины из овсяных отрубей, которые заказала миссис Тудл!
И схватив тарелку, она перенесла её на другой стол, мгновенно вернувшись к Квиллеру с его заказом.
— Эти выглядят получше? — спросила она. — Миссис Тудл только помаслила их и полила медом, но ещё не начала есть.
В этом заведении такое происшествие не считалось чем-то из ряда вон выходящим: в отношениях между посетителями и персоналом господствовала простота. Все знали Луизу как неутомимую труженицу, которая, имея собственное дело, работала не покладая рук, при этом могла весело подшутить над клиентами, а то и серьезно поддеть кого-нибудь из них. На протяжении тридцати лет она кормила значительную часть Пикакса, тех, кто работал в деловой его части, и постоянные посетители закусочной частенько скидывались, собирая деньги на ремонт здания ещё с той поры, как «скаредная старуха», владелица дома, перестала заботиться о том, чтобы поддерживать его в порядке. Квиллер и сам дважды опускал по двадцатифунтовой банкноте в жестяную банку для пожертвований.