- А если этот снайпер в нас попадет? - мрачно спрашивает молодой младший сержант по имени Александр, он из детей поселенцев с Западного берега - он ведь боевыми стреляет. По дури - да и попадет хоть раз.
- Тогда про вас хорошо напишут в газетах... - усмехается инструктор - родился... учился... мечтал... Все, пошли!
- Щас пойдут... - Абрам Собинсон, младший сержант, родившийся в Минске, а службу проходящий уже в Израиле, странно поежился. Он был сильным - но тощим, невысоким и со стороны казался пацаном
- Обосрался?
- Ага, щаз... Тебе напомнить, как ты обосрался?
- Это когда?
- Собинсон, Солодкин - замолчали оба! Не время!
Да уж... Не время.
Они лежали в русле какой-то высохшей речки... верней - не в самом русле, а по ее краям. Четыре группы в головном дозоре... с гранатометами, пулеметами, автоматами. Лежали под палящими лучами солнца, со сбитыми в кровь пальцами, стертыми ногами... не потели, потому что нечем было потеть. Перед глазами - солнечная пелена... сорок один градус на солнце, это еще немного, это терпимо...
- Еще раз. Только по сигналу. Гранатометчикам - весь огонь на танк. Пулеметчики - бьют по колонне. Основные цели - пулеметы и пулеметчики за ними, если не выбьем - они сами нас выбьют. В минуту. Дошло?
- Так точно.
- И не ссать! Прорвемся...
Танк они сначала услышали и только потом - увидели. Древний Т72, использующийся здесь в учебных целях, окрашенный в светло-серый цвет упорно полз вперед, попирая гусеницами древнюю, библейскую землю. Он шел первым, за ним - грузовики, Хаммеры... с пулеметами. Развернуты елочкой, причем солдаты за пулеметами настороже, они знают, что едут по руслу не просто так, что где-то впереди - засада.
Четыре гранаты срываются в направлении танка, по две с каждого берега, огонь пулеметов косит ракетчиков - но дело уже сделано - танк останавливается и выбрасывает из люка столб красного дыма - есть поражение. Со всех сторон бьют трассеры, колонна огрызается огнем, пытаясь занять оборону - и все больше и больше солдат, у которых на каске открылся красный лоскут, выругавшись, опускают оружие. Убиты...
Холм. Просто холм, несколько пацанов в старой и драной форме, лопаты и оружие. Много оружия и лопаты.
- У вас ... - инструктор смотрит на часы - только тридцать минут.
Лопата вырывается из рук, соленый пот ест глаза, руки уже давно стерты до кровавых пузырей. Каменная, неподатливая земля, чтобы ее копать, нужно буквально вбивать в нее лопату. Выковырянные куски земли складываются в нечто наподобие бруствера.