Ее глаза за толстыми стеклами очков удивленно расширились, но после едва заметного секундного замешательства она тихо махнула рукой, мол – курите, и достала из ящика стола старенькое, со сколотыми краями и в трещинах белое блюдце – под импровизированную пепельницу.
– Чего уж там… У меня муж всю жизнь дымит, не переставая, так что я без этого запаха уже себя как-то неуверенно чувствую… Вам ведь выговориться надо, я не ошиблась?
Глеб поелозил по стулу, доставая из заднего кармана джинсовых штанов смятую пачку «Парламента», чиркнул массивной – подарок Князя! – золотой зажигалкой и вкусно, по-домашнему, затянулся.
– Нет, не ошиблись…
– Ну, тогда давайте, молодой человек, а я пока вашими запястьями займусь. – Полина Игоревна отложила в сторону рабочую тетрадь, поставила на стол поблескивающий никелированной поверхностью металлический лоток, какие-то баночки, флакончики, свежую упаковку бинтов и начала разбинтовывать одну из его рук выверенными, точными движениями опытного травматолога.
Глеб продолжал молча курить, аккуратно стряхивая пепел в докторское блюдечко.
– Я так полагаю, ваша история связана с войной, женщиной-врачом и, видимо, каким-то старым предательством?
Ларин непроизвольно вздрогнул.
Ясновидящая она, что ли?
Только этого еще не хватало…
– Да не дергайтесь вы так, Глеб… Я же все-таки ранами вашими занимаюсь. Только сами себе больно сделаете…
Ларин решительно сжал зубы, боясь закричать.
– Просто вы, Полина Игоревна, мне не только эти раны беспокоите…
– А-а-а… Она что, погибла по вашей вине?
Ларин опять вздрогнул.
– Да нет. Вроде нет. Да что я чушь какую-то несу! Разумеется, нет, не погибла…
Полина Игоревна снова внимательно посмотрела на него поверх очков. Их взгляды встретились, и он не выдержал, отвел глаза первым.
Врачиха вздохнула:
– Значит, любовь. Послушайте, Глеб, не пугайте меня: она что, была на меня похожа? Я же вам в матери гожусь!
Глеб усмехнулся:
– Ну, в матери вряд ли… Скорее уж, в старшие сестры, я просто молодо выгляжу, конституция такая. Отец в шестьдесят три умер, так у него на похоронах один из сослуживцев выдал: «Как рано от нас уходят сорокалетние…»
Врачиха покачала головой:
– И все равно, Глеб, в старших сестер если и влюбляются, то исключительно в препубертатном периоде. Мне кажется, вы из него уже давно вышли. Да и склад личности у вас далеко не инфантильный… Хотя… Скажите честно, Глеб, когда вы в последний раз мастурбировали?
Ларин тихо, одними губами, засмеялся:
– Подкалываете, Полина Игоревна? А напрасно. Я знавал много мужчин, которые занимались этим делом и во вполне зрелом возрасте. В горячих точках. Там серьезная нехватка женского пола, знаете ли. А педерастия в этих местах – явление не только не почетное, но и довольно жестко наказуемое. Вплоть до расстрела на месте, ежели под горячую руку… Не шоу-бизнес. Но вы правы, у меня действительно как-то не сложилось. Видимо, воображение недостаточно развито…