Харриет села на кушетке и медленно убрала со лба волосы.
— Извините... — Она еще не совсем осознала случившееся, но уже поняла, что попала впросак.
В комнату впорхнула Гэй в черном шифоне и жемчуге. Она предполагала провести вечер в неофициальной обстановке, но не любила затрапезно выглядеть за обедом, как и в любое другое время, когда ее могли видеть посторонние.
— Что случилось? — осведомилась она и с тревогой поглядела на сестру. — В чем дело?
Филип Дрю поднялся с колен, отряхивая свои безупречные брюки.
— Ничего из ряда вон выходящего, — как ни в чем не бывало сказал он. — Ваша сестра упала в обморок.
— В обморок? — Было заметно, что Гэй не очень верит словам доктора. Она просто не могла вспомнить случай, когда сестра лишалась чувств или болела Чем-нибудь тяжелее насморка. Молочно-белая бледность ее кожи была обманчива. Харриет обладала железным здоровьем.
— Испугалась моего вида. — Уголки губ Филипа Дрю дрогнули в холодной усмешке, он говорил слегка растягивая слова.
За объяснениями Гэй повернулась к Харриет.
— Не могу припомнить, что случилось, — со всей возможной убедительностью солгала Харриет. — Но наверное, я испугалась потому, что доктор Дрю вошел без предупреждения. — Она вновь провела дрожащими пальцами по волосам. — Он... он неожиданно появился в дверях, молча. И я...
Экономке показалось, что она нашла объяснение.
— А! — воскликнула она. — Мисс Стайлс подумала, что доктор — взломщик. — Женщина удовлетворенно кивнула, абсолютно уверенная в своей правоте. — Но в наших краях не бывает взломщиков, мисс, так что не бойтесь. — И пустилась в рассуждения, почему в этой части света жители совершенно свободны от взломщиков, — по причине явно неубедительной для всех, кто живет в постоянном страхе перед ворами, поскольку непоколебимая убежденность экономки явно основывалась единственно на том, что Фалез — по крайней мере, на памяти современников — счастливо избегала внимания преступного элемента. И пока экономка таким образом успокаивала Харриет, доктор подошел к фортепиано, поставил на сверкающую поверхность инструмента белую коробочку, затем повернулся к хозяйке дома и отрывисто проговорил:
— Я хотел передать вам вот это лекарство. Оно лучше ваших снотворных таблеток. Я боялся, что ваш препарат закончился, и не хотел никого беспокоить. Однако по несчастной случайности из-за меня у вашей сестры едва не случился сердечный приступ!
Харриет, пошатываясь, встала с кушетки, чувствуя ужасный стыд за свое временное помрачение и понимая, что подобное признание дается врачу с невероятным трудом.