— Значит, будет жить — прокомментировала Марианна.
— Я бы не был в этом так уверен — мрачно сказал я, обуреваемый самыми мерзкими предчувствиями.
— Спасибо, ты как никто другой умеешь поддержать человека в трудную минуту. Как думаешь, что здесь произошло?
— Знать бы… Но ситуация вышла из под контроля, это точно. Я думал, что у нас есть, по меньшей мере, двадцать четыре часа, пока они доберутся до устройства, вставят заряд и отъедут подальше. Может получиться так, что у нас нет и этого времени.
— Ты что-то говорил про К.
— К… Первого легального директора британской Секретной разведывательной службы, имя которого стало известно более-менее широким массам публики звали сэр Маснфилд Каммингс, первая буква фамилии «К». В честь его британцы в переписке, чтобы не называть имя директора Секретной службы, просто пишут К — и всем известно, о ком идет речь. Тот старик в рясе, которого зарезали как свинью — и есть сэр Джеффри Ровен. Если ничего не изменилось — он и есть действующий К.
Марианна поежилась, как от холодного ветра.
— Я его помню. Тогда, по Лондону, он встречался с ПОТУСом[747]. Мне он показался весьма милым старикашкой. Он что, священник?
— Мы считаем, что да. Он какое-то время был вне игры, но такие люди из игры не уходят, для них жизнь и есть игра. Он вернулся, чтобы закончить вот так.
— Какого черта он здесь оказался?
— Спроси что полегче. Но теперь представь, какой важности должна была быть операция, чтобы в ней участвовал лично директор Секретной разведывательной службы.
— А эти парни — они кто? — Марианна указала на пробитую пулями машину, за которой лежал один из стрелков. На них пока никто не обращал внимания, полицейских сюда пока не пускали, они стояли у оцепления, на своих перемигивающихся синим машинах.
— Давай посмотрим…
Первым я, конечно же, начал обыскивать того, которого первым и пристрелил — через окно домика. На вид лет тридцать — тридцать пять, правильные черты лица, европеец. Одет в джинсы и грубую рабочую куртку. Рядом с ним — пистолет, я немного подумал, потом решил — что ничего страшного не будет, если я разживусь дополнительным пистолетом. Тем более что пистолет и впрямь был хорош — привычный для России Браунинг, но не двойного, а одинарного действия, перед стрельбой нужно взводить вручную курок. Кто-то неслабо потрудился над этим пистолетом, в нем была масса полезных усовершенствований — от трехточечного ночного прицела до рукоятки, которую кто-то старательно в нескольких местах перетянул изолентой для лучшего хвата. Посмотрев магазин — в нем было одиннадцать патронов, двенадцатый вероятно в стволе — я сунул этот пистолет в свой карман.