И огонь! Языки пламени мгновенно охватили все вокруг.
Задняя дверь распахнулась, и двое охранников — личные телохранители Маджоне — вытащили своего босса, словно это был президент Соединенных Штатов, а сами они — агенты секретной службы, уводящие его в безопасное место. Охранники были в крови, кашляли, наглотавшись дыма, терли глаза рукавами, пытаясь унять слезы, но быстро продвигались вперед, направляясь к «линкольну».
Салливан вышел из-за мусорного бака:
— Эй, вы, уроды! Вот тут-то вы мне и попались!
И выстрелил четыре раза подряд. Телохранители рухнули на асфальт. Клетчатый спортивный пиджак на одном из них продолжал гореть.
Потом Салливан подбежал к Маджоне-младшему. Лицо у того было изрезано осколками и обожжено. Он ткнул ствол пистолета в щеку Маджоне:
— Я ведь помню тебя еще маленьким ребенком, Младший. Жадный, избалованный, вечно всем недовольный — вот какой ты тогда был. И ни капельки не изменился, а? Полезай в машину, не то я тебя пристрелю прямо здесь, в этом переулке. Всажу тебе пулю между глаз. Давай в машину, пока у меня терпение не лопнуло! — И он показал Маджоне-младшему скальпель. — В машину, пока я его в ход не пустил!
Салливан вез Маджоне по знакомым улицам Бруклина — Нью-Утрехт-авеню, потом по Восемьдесят шестой. Он ехал в машине дона, и его распирало от удачи.
— Ну-ка, сделай одолжение, поройся в собственной памяти. — Он словно вел репортаж, комментируя происходящее. — Кто это сказал, что домой вернуться нельзя? Знаешь, кто это сказал, Младший? Книги-то почитываешь? А надо бы. Впрочем, теперь уже поздно об этом.
Он подъехал к пирожковой Данкана на Восемьдесят шестой и перетащил Маджоне во взятый напрокат «форд», который, конечно, не ахти какая машина, но на него по крайней мере никто на улицах не обращает внимания. Потом надел на Маджоне наручники. Жесткие, какие использует полиция.
— Ты что, с ума спятил? Что ты делаешь? — зарычал Маджоне, когда наручники впились ему в запястья.
Салливан не совсем понял, что тот имел в виду — пересаживание в другую машину, зажигательную бомбу или наручники? Интересно, что именно?
— Ты устроил на меня охоту, помнишь? Ты сам все это начал. И вот что я тебе скажу: я намерен это закончить, за этим сюда и явился. А надо было это сделать еще тогда, когда мы были детьми.
Лицо Маджоне налилось кровью. Вид у него был такой, словно вот-вот, прямо в машине, с ним случится обширный инфаркт.
— Ты совсем спятил! Ты же полный придурок! — завизжал он, когда они отъехали от стоянки.
Салливан чуть не остановил машину прямо посреди улицы. И чего это Младший так разорался?