Прекрасное безрассудство (Джамп) - страница 4

Картер провел рукой по лбу.

— Извините. У меня был длинный день. В кресле — игрушка, не подходящая для рынка, и у меня кончилось вино. Позвольте мне попробовать еще раз. Я — Картер Мэтьюз, а вы?..

— Дафна Уильямс.

Дафна… Он ничего о ней не помнил.

— Рад с вами познакомиться, Дафна. — Картер растянул губы в улыбке, которая покорила много женских сердец… а кое-какие разбила. — Что вы хотели?

— У меня для вас сообщение.

— Вот это интригующе. — Картер снова окинул ее взглядом. — И что же это такое?

Она улыбнулась. Однако дружелюбие ее бесследно исчезло.

— Вообще-то, маленькая посылка… с ненавистью.

Он подумал, не сказать ли ей, куда она может засунуть эту самую посылку, потом изменил свое решение.

В конце концов, она хорошенькая женщина, а он как раз пожелал с такой встретиться. Он выпил вина, пусть даже глоточек, а теперь, из-за неизбежной кончины «ТвидлДи тойз», получит отпуск — постоянный.

Будь осторожен, когда чего-то желаешь, Мэтьюз. Желание может сбыться…

— Расскажите, кто меня ненавидит, — попросил Картер.

— Я.

— Вы? Почему? — О господи, она наверняка его бывшая подружка. А он слишком много ходит на свидания и пьет.

— Из-за вас я порвала с моим бойфрендом.

— Вы сошли с ума? Я вас даже не знаю.

— Нет, но вы знаете… — она вытащила из кармана маленькую открытку, — Сесилию, которая послала вам прощальный подарок.

О, черт побери! Это превзошло все, что случилось с ним сегодня.

— Прощальный подарок? — Он был готов к такому. Сесилия ясно дала понять: из их романа ничего не выйдет, потому что он не способен ни на какие отношения.

Сесилия ожидала от него обычного поведения плейбоя: обеды в изысканных ресторанах, напитки в джазовых барах, поездки в гостиницу с ночлегом и завтраком. Но когда Картер сказал ей, что должен работать, она пришла в ярость.

— По словам Сесилии, — продолжала Дафна, — вы никуда не годный подонок и она никогда больше не хочет вас видеть, даже если бы вы были… — она взглянула на открытку, чтобы точно процитировать, — последним тараканом, оставшимся на земле.

— Ой!

— А это, по-моему, ваше, а не мое. — Она повернулась, взяла массивную черную плетеную корзину, которую он заметил только сейчас, и сунула эту корзину ему в руки. Ее поверхность украшали черепа и скрещенные кости, а также слова вроде «никогда больше» и «занимайся ненавистью, а не любовью».

Кукла-вуду с колючими темными волосами, как подозревал Картер, подразумевала его и была исколота булавками. Красные крестики обозначали смертельные раны. Еще в корзине лежали с полдюжины увядших, высохших черных роз, книга «Мужчины-подонки и женщины, которые их бросают», банка с собачьим кормом, к которой сбоку была прикреплена ложка, и большой флакон одеколона «Скунс».