Остаток дня пролетел незаметно. Одна за другой к дому подъезжали кареты, из которых выходили достойные матроны и чопорные джентльмены с изрядным количеством багажа. Девил и Уэйн были поистине вездесущи, ухитряясь приветствовать гостей и одновременно отвечать на их вопросы. А Чарльз, окаменевший от горя, пытался помочь им.
Онория, стоявшая рядом с герцогиней на лестнице, помогала встречать и размещать членов семьи и близких друзей, достойных занять комнаты в центральной части дома. Поскольку списки были у Онории, она ни на шаг не могла отойти от хозяйки. А та представляла ее родственникам несколько неопределенно, но весьма многозначительно.
— Это мисс Анстрадер-Уэзерби, она согласилась составить мне компанию.
Кузина Кинстер, к которой обратилась герцогиня, кивнула Онории с очень заинтересованным видом.
— Вот как? — Глаза почтенной матроны сразу стали задумчивыми. Она жеманно улыбнулась. — Очень рада познакомиться с вами, дорогая.
Онория пробормотала в ответ какие-то вежливые, ни к чему не обязывающие слова. Предложив свою помощь, она не подумала о том, в какое положение себя ставит. А теперь ничего сделать нельзя. Онория натянуто улыбнулась, решив не обращать внимания на откровенные происки герцогини. Пожалуй, упрямства в ней побольше, чем у сына.
Семейство собралось около тела Толли. Вспомнив о своем обещании, Онория отправилась в дальнее крыло здания. Девочки ждали ее — бледненькие, но уже овладевшие собой. В черных муслиновых платьях они казались особенно хрупкими и уязвимыми. Онория окинула их опытным взглядом и одобрительно кивнула:
— Хорошо.
Девочки робко пошли к двери. Они явно боялись того, что им предстояло сделать. Онория ободряюще улыбнулась им.
— Кузен забыл назвать ваши имена.
— Меня зовут Амелия, мисс Анстрадер-Уэзерби. — Девочка, стоявшая поближе, присела в реверансе.
— А меня Аманда. — Ее сестра сделала то же самое, и не менее грациозно.
Онория подняла брови.
— Наверное, к вам обеим обращаются «Ами»?
Эта простенькая шутка вызвала на лицах сестер тень улыбки.
— Да, как правило, — призналась Амелия.
— А это правда… ну, то, что сказал Девил? Что вы тоже потеряли любимого человека? — спросила Аманда грустно. Онория спокойно встретила ее проницательный взгляд.
— Да, когда мне было шестнадцать лет, я потеряла родителей. Их карета разбилась.
— Обоих родителей? — испуганно переспросила Амелия. — Наверное, это ужасно — даже хуже, чем потерять брата.
Онория замерла, но, пересилив себя, кивнула.
— Смерть любого члена семьи — трагедия. Они покидают нас, но мы должны жить дальше. Это наш долг перед ними… перед их памятью… перед самими собой тоже.