Это повторялось почти каждый день, но то утро стало переломным моментом, потому что Моника влюбилась со всей горячностью молодости — до головокружения, до замирания, до дрожи во всем теле и алого румянца, заливавшего щеки всякий раз, как Майкл смотрел на нее. Смотрел — и оставался таким же спокойным и холодным, словно мальчик из детской сказки, в сердце которого попал острый осколок льда.
И только во сне все получалось так, как надо: вот он медленно подходит и ласково проводит рукой по волосам — в то сумасшедшее лето коротко подстриженным. Вот приближаются его губы, нежные и чуть обветренные по краям, и невозможно устоять, и хочется, чтобы это мгновение превратилось в вечность. А он вдруг грубо прижимает ее себе, и в глазах, уже почему-то смарагдовых, вспыхивает хищный блеск. И страх не дает закричать, а томление, обволакивающее изнутри, не позволяет вырваться из этих ужасных и в то же время сладостных объятий...
Моника проснулась с головной болью и ломотой во всем теле. Какой дурацкий сон! И это странное превращение Майкла в нахального Энтони Стоуна, виденного всего один раз. Нет, она не станет врать себе, этот мужчина действительно произвел на нее впечатление, но вовсе не приятное.
Она встала и отправилась в душ — холодный, почти ледяной, чтобы взбодриться перед напряженным рабочим днем. Чашка кофе и пара тостов с джемом, светло-серый костюм, бледная помада в тон блузке, быстрый взгляд в зеркало... И вот уже каблучки выбивают дробь, когда она сбегает по лестнице, а в дверном проеме сияет солнце, и все словно осыпано золотой пыльцой — дом напротив, деревья, ухоженные клумбы и фигура мужчины, прислонившегося почему-то к ее синему «бьюику».
— Привет, мисс Брэдли, как дела?
Моника от неожиданности оступилась и упала бы, если бы Энтони не подхватил ее под руку.
— Какая вы неосторожная.
Нереальность происходящего — сон оборачивался явью — заставила сердце пропустить один удар, а потом забиться в груди с новой силой.
— Что вам надо? — сердито спросила Моника, отдергивая руку, как будто боялась обжечься.
— Вы еще и нелюбезны. — Энтони усмехнулся и поправил небрежным жестом растрепанные ветром волосы. — Я всего лишь хотел угостить вас завтраком.
— Извините, но я тороплюсь. — Голос Моники был ледяным.
— Правда? Значит, вы действительно работаете? Мне о вас вчера много рассказывали.
— Не сомневаюсь.
Она решительно подошла к машине, стараясь не обращать внимания на Энтони.
— Может, хотя бы подвезете меня? — Не дожидаясь ответа, он распахнул дверцу и уютно устроился на переднем сиденье. — Тут недалеко.