Он полил цветы, отнес наверх чемоданы, разложил по местам вещи, опустил в ящик ее туалетного столика флакон духов Ива Сен-Лорана, которые купил ей в подарок, поставил будильник на 7.30 и, проглотив капсулу нембутала, лег спать.
Когда на следующее утро Фицпатрик после визита к врачу Клэр вернулся домой, квартира показалась ему еще более пустой, чем накануне. По дороге он заехал в один из супермаркетов на Кингс-роуд, накупил себе еды для долгого, ничем не занятого уик-энда, маячившего впереди, и, свалив всю провизию на кухонный стол, поставил на огонь чайник. В ожидании, пока чайник закипит, Майкл снова задумался над происшедшим - в свете того немногого, что ему удалось узнать.
Доктор - он был одним из группы врачей, которые совместно практиковали, сняв помещение возле станции метро на Саут-Кенсингтоне, - отнесся к нему с сочувствием.
"Думаю, что мисс Теннант не станет сердиться, если я открою вам, что по всем основным данным обследование подтвердило, как я и полагал, что она совершенно здорова".
Когда Фицпатрик спросил его, зачем ей понадобилось это обследование, доктор, пожав плечами, ответил:
"Может, она собиралась куда-нибудь уехать. Знаете, пациенты, решаясь на какую-то перемену в образе жизни, порой начинают беспокоиться о своем здоровье".
Засвистел чайник. Фицпатрик машинально выключил его, положил в чашку растворимый кофе и сахар, залил их кипятком.
В письме из института было сказано, что Клэр записалась на прием в конце июля. Поэтому, если доктор правильно угадал, она начала думать об отъезде по меньшей мере за две недели до этого. Если не раньше. Однако любопытно вот что: именно в первой половине июля между ними царили мир и согласие. Они ходили в театры и кино, побывали на нескольких выставках, а один из уик-эндов провели в полной идилии в коттедже на побережье Норфолка. И даже оставили двум агентам по продаже недвижимости свой адрес в надежде, что подвернется коттедж, который будет им по карману.
А не вызвано ли ее решение уехать тем, что они до сих пор не состоят в браке? Возможно, но едва ли. Они оба придерживались того мнения, что нет причин оформлять отношения до тех пор, пока не захочется иметь детей, а с этим она решила не торопиться по крайней мере еще года два.
Фицпатрик допил кофе, сполоснул чашку, прошел в гостиную и начал заводить часы.
Единственное, ему помнилось, на что она жаловалась - да и то в шутку, был его цинизм. Подобно большинству журналистов, особой застенчивостью он не отличался. Деликатным в журналистике нет места, соперников приходится расталкивать локтями. (Николас Томэйлин, один из легендарных героев Флит-стрит, сказал как-то, что для настоящего успеха журналисту нужно быть хитрым, словно крыса, внушать к себе доверие и уметь немного писать.) Фицпатрик, соглашаясь с этим определением, к вышеупомянутым качествам добавил бы еще ненасытное любопытство и умение не принимать все за чистую монету. Может, ее и вправду стала раздражать эта черта его характера? Возможно, но опять же едва ли. Ведь он никогда не позволял себе быть циничным по отношению к ней. И кроме того, хотя по натуре она была мягкой и кроткой, стоило вывести ее из себя, как она превращалась в настоящую Лиззи Борден*.