Все вроде бы гладко и логично. Но была ли в том его ответе истина? Кого и в чем хотел убедить тренер — меня или самого себя? В этом еще предстояло разобраться.
...В ночь на 7 ноября 1969 года в аэропорту Симферополя было многолюдно. Все спешили улететь, поспеть к празднику домой. Но помешал коварный осенний туман. Он накрепко до утра закрыл воздушные ворота Крыма, сделав погоду нелетной. В кафе аэропорта я встретил Валерия Лобановского. Хмурый, весь какой-то натянуто-серьезный. К чашечке давно остывшего кофе он так, кажется, и не притронулся. Все время о чем-то напряженно думал. Должно быть, события финальной пульки представлялись ему в виде хорошего сна с кошмарным концом. А тут еще какой-то болельщик, узнавший Лобановского, «подлил масла», рассказав, что отдыхавшие в Крыму почитатели «Днепра» после поражения от «Спартака» сразу сочинили частушки и распевали их на мотив популярной украинской песни:
Ти казала, що «Дніпро»
Буде першим на табло.
Підхожу я до табла,
Та и не бачу я «Дніпра».
Ти ж мене підманула,
Ти ж мене підвела...
Да, слишком реальны и близки были столь желанные для команды тренера-дебютанта и ее болельщиков малые золотые медали и путевка в высшую лигу нашего футбола. Поэтому серебряные награды, завоеванные футболистами «Днепра», остались как бы незамеченными. И футбол, призванный дарить радость, наградил эмоциями прямо противоположного характера. Во всяком случае — молодого тренера...
Любопытно, что в ту же ночь долгого ожидания рейса на Киев в аэропорту Симферополя встречал я и некоторых футболистов «Днепра», знакомых мне по их выступлениям еще в составе киевского «Динамо». Удобно устроившись в зале ожидания, они коротали время за картами. Поражали их безучастные, не выражавшие ничего определенного, какие-то невозмутимо-безразличные лица. Вспомнил, что это выражение было таким же, когда бывшие киевляне входили в раздевалку после матча со «Спартаком» и когда рядом с ними со страдальческим лицом и глазами, полными слез, шел вратарь и комсорг «Днепра» Володя Пильгуй, понуро шагали другие его товарищи, остро переживавшие неудачу...
Я читал, что каждому человеку, не лишенному воображения, в той или иной степени доступен иногда исторический синхронизм — способность «жить мысленно разом в нескольких временных воплощениях, разделенных порой столетиями и тысячелетиями». Не претендую на способность разом переживать события, находящиеся в столь длительном временном разрыве, но через шестнадцать лет после того «загадочного» матча «Днепр» — «Спартак», во время одного разговора я вдруг (впрочем, может быть и не «вдруг», а, скорее всего — по ассоциации) как-то очень остро ощутил снова то, что взволновало меня тогда в Симферополе.