— Здесь-то чему завидовать?
— Это было на концерте Тома Джонса в Кардиффском замке! Ты бы видела их лица — они подпевали и от души смеялись. Я завидовала даже большой компании под жгучим солнцем в какой-то «Коста дель Похмелье» — они показывали языки и строили друг другу рожи. Дело не в том, что я хочу обгореть на солнце и пропитаться текилой, просто у меня такое чувство, будто все на свете живут. Все, кроме меня.
Я всем сердцем тянусь к ней, но Клео не дает мне вставить слово.
— Я ведь не для того говорю, чтобы испортить тебе удовольствие, просто я это все заметила, только когда ты уехала. Я ничего не делаю, никуда не хожу… Я пыталась позвонить старой подруге, но оказалось, что она уже полгода как переехала, и нового номера у меня нет. Я позвонила папе, и началось: «Марлон — то, Марлон — это…». а когда он спросил, как я поживаю, мне даже нечего было ему рассказать. — Клео переводит дыхание. — Все это не имело значения, пока ты была здесь, потому что бездельничать с тобой было здорово. Но когда я осталась одна, я не знаю… Я тут с ума сойду! Пару вечеров по телевизору ничего не было, и мне пришлось рано ложиться спать, потому что я не могла придумать, чем бы заняться. Я с нетерпением жду. когда наступит утро и мне надо будет идти на работу. а потом прихожу туда — и не получаю никакого удовольствия, только механически совершаю привычные действия. Моя жизнь пуста — вот почему, должно быть, я так запала на Гарета. Мне просто хотелось из-за чего-то приятно волноваться. И смотри, до чего это меня довело.
Никогда не видела Клео такой подавленной. Но я в последние два года и не уезжала из дома больше чем на два дня.
— Мне так жаль, — бормочу я.
— Помнишь женщину, которая приходит и просит убрать кого-нибудь с ее фотографий?
— Да, — тихо говорю я.
— Мне кажется, меня стерли из моей собственной жизни.
У меня опускаются руки. Я чувствую себя совершенно беспомощной.
— Хочешь, я вернусь? — спрашиваю я и чувствую, что, если понадобится, побреду к Клео даже пешком.
— Нет, нет, нет! Я совсем не об этом! Даже не думай! О боже! Прости, что я жалуюсь. — Клео быстро берет себя в руки. — Откуда, говоришь, ты звонишь?
Я окидываю взглядом изящное купе. Теперь я уже не могу об этом рассказывать.
— Я еду в поезде. — Все еще не приду в себя от ее слов.
Что же мне сделать, чтобы ее хоть немного развеселить…
— В Рим?
— Да. Слушай, я приезжаю обратно на Капри в пятницу, что, если ты приедешь тоже?
Ее во что бы то ни стало нужно растормошить. Я бы познакомила ее с очаровашкой Массимо из ресторана «Фаральони». Один только запах тамошней кухни вернет ее к жизни.