— Хорошо выспался? — спросила она.
Стоун подошел ближе и стал рядом с ней.
— Извини. Я нечаянно заснул.
— Ты устал.
— Да. Наверное.
— И, вероятно, голоден. Я могу…
— Нам нужно поговорить, Мэдисон.
Она отвернулась.
— Послушай, Стоун, ты ведь мог не приезжать. Я с самого начала понимала, какие между нами отношения, поэтому тебе не нужно ничего объяснять мне.
Стоун удивленно поднял брови, не понимая, о чем она говорит.
— Не нужно?
Мэдисон подняла на него глаза.
— Конечно, не нужно. Ты никогда не намекал на то, что у нас все серьезно. Ты был честен и сказал мне, что наслаждаешься свободой и не собираешься когда-либо жениться. — Она глубоко вздохнула. — Поэтому ты свободен и можешь уехать.
Он смотрел на Мэдисон, пораженный ее словами.
— Уехать? Куда?
Она пожала плечами.
— В Нью-Йорк, в Монтану, в свое европейское турне или куда тебе захочется. Я думаю, тебе понятно, что мы должны закончить наши отношения по-хорошему, потому что твой дядя женится на моей маме. Уверяю тебя, с моей стороны не будет никаких проявлений недоброжелательного отношения. Что бы ни случилось, Стоун, я всегда буду считать тебя своим другом.
Он взял у нее из рук бокал с вином и, ощутив внезапную потребность выпить, поднес его ко рту, убедившись, что на нем остался отпечаток губ Мэдисон. У белого вина был превосходный вкус. Опустошив бокал, Стоун поставил его на стол и увидел, что Мэдисон с любопытством смотрит на него.
— Так ты, значит, думаешь, что я приехал сюда по этой причине? Чтобы должным образом поставить крест на наших интимных отношениях? — спросил он с улыбкой.
Она посмотрела ему в глаза.
— Разве нет?
Этот вопрос, заданный тихим, спокойным голосом, проник Стоуну в самое сердце и заставил его пожалеть, что он ни разу не сказал Мэдисон, что любит ее. Она должна была знать это. Ей нужно было верить, что каждый раз, когда он занимался с ней любовью, он не просто удовлетворял свое ненасытное либидо. Да, он обладал ею со страстью, граничащей с наваждением, и остро ощущал физическую близость. Но эмоциональная сторона не ускользнула от него. Сначала именно она растрогала его сердце — любовь Мэдисон к близким людям и ее забота о них.
Чувствуя, что ему нужно увести Мэдисон из спальни, он взял ее за руку.
— Пойдем в гостиную и поговорим.
Они прошли через спальню в гостиную. Когда Мэдисон собралась опуститься на софу рядом со Стоуном, он притянул ее к себе на колени. Увидев ее удивленное лицо, он улыбнулся.
— Ну вот. Теперь, думаю, мне нужно объяснить тебе кое-что.
— Что?
— Причину, по которой я здесь, и причину, которая не давала мне спать последние сорок восемь часов. Позволь начать с того, что я не поеду ни в Нью-Йорк, ни в Монтану, и будь я проклят, если отправлюсь в европейское турне! Если, конечно, ты не поедешь со мной.