— Нет, не надо. А есть ли у вас с майором кто-нибудь на подозрении?
— Даже не на подозрении. Уже есть серьезные показания на местного ксендза. Недавно пограничники передали нам нарушителя, который оказался агентом абвера, направленным именно к ксендзу. Нас с майором, правда, это удивило, так как мы предполагали, что ксендз работает на англичан — именно с ними всегда дружили поляки, да и польское правительство в изгнании сейчас в Англии. А вот ксендз оказался агентом абвера.
— Подожди, подожди. А что такое абвер? Я уже третий раз слышу это слово.
— Абвер — это немецкая военная разведка.
— Так получается, что поляк работает на немцев, захвативших его страну?
— Получается так. Видимо, ненависть к москалям перевешивает ненависть к немцам. А может быть, он и в Польше был агентом абвера. Но просто так, без видимых причин, провести полный обыск в костеле и арестовать этого чертова ксендза мы не можем! Те же англичане начнут вопить о преследовании католиков.
Последние Васины слова вызвали у меня какие-то смутные ассоциации. Я решила кое-что уточнить:
— Васенька, а сколько входов в костел?
— Один парадный, через который входят все прихожане, один служебный, через который ходит прислуга, есть еще дверь в погреб, через которую затаскивают всякие грузы и засыпают уголь для отопления. Недавно мы узнали, что есть еще тайный ход — нашему человеку прежний служка как-то по пьяному делу проболтался. По этому ходу, кстати довольно новому, одной из ночей мы дошли до двери в комнате внутри костела. Но ничего интересного в этой комнате не обнаружили, а по всему костелу лазать поостереглись. И вообще назначение этого хода совсем непонятно — ксендз ведь может свободно общаться с любым верующим наедине. Для этого достаточно только зайти в исповедальню. А за всеми прихожанами следить — сил не хватит. Мы пару недель дежурили у тайного хода — безрезультатно. Может быть, этот ход нужен как резервный, когда начнутся какие-то активные действия. Вполне возможно, что его прорыли прямо перед приходом наших войск.
— А если бы вы просто ночью через какой-нибудь из ходов проникли в костел и тихохонько ксендза захомутали, что тогда?
— Если ксендз ни с того ни с сего исчезнет, то точно обвинят нас, а точнее, в нашем лице Советскую власть. Потому как никому другому исчезновение не выгодно.
Так. Куда ни кинь — всюду клин. И явно не арестуешь, и скрытно тоже плохо. И тут, наконец, ассоциации оформились в мысль, да такую, что я чуть было не поперхнулась чаем.
— Скажи-ка мне еще, Васенька. А что будет, если ксендза средь бела дня, да еще во время службы, утащат черти?