Затем, посмеявшись, Шефольд вспомнил бы свое пребывание в Валькуре, Комине, Лимале и, наверно, призадумался бы. «Но, — добавил бы он, — в этих замках я скорее принадлежал к персоналу, хотя и сидел за одним столом с хозяевами».
Если эти господа были такими же, как он, они пытались завязать с ним отношения. Чтобы выяснить, принадлежит ли он к их числу, им достаточно было определенным образом поглядеть ему в глаза. Жестко, бесстыдно поглядеть в глаза — в лифте, в номере. Обычно они были потрясены, захвачены врасплох той ненавистью, которую он вымещал на них, но такие встряски им нравились.
Самолеты с пронзительным воем пронеслись над дорогой и скрылись из виду. Они не стреляли. Этому типу повезло. Он, кстати, не был таким. Райдель, обыскивая его, глянул ему в глаза, но незнакомец не отреагировал.
Через некоторое время Райдель вылез из окопа, швырнул Шефольду плащ и сказал:
— А ну вставай!
При этом голос у него был такой же злой, как и глаза.
— Потрудитесь не называть меня на «ты», — сказал Шефольд.
Он взял свой плащ, медленно и аккуратно поднялся. И тут же
упал на колени, потому что Райдель ударил его сзади ногой.
Вот он опять, этот тон; удирая из отеля в армию, Райдель дал себе слово, что никогда больше не допустит, чтобы с ним так разговаривали. Если тебя распекают в армии — это совсем другое дело. Окрик в армии соединяет орущего с тем, на кого он орет. Рычание фельдфебеля звучит для построившейся роты, словно колокол. А вот нагоняй, который дают клиенты в отеле, сразу исключает тебя из их числа, напоминает, где твое место. Эта манера говорить тихо и холодно, когда их что-то не устраивает, от которой все сразу начинает ходить ходуном: «Извольте постучать, прежде чем войти!», «Вам не объясняли, что сначала надо поставить прибор даме?», «Потрудитесь не называть меня на «ты»!» Райдель подошел к поднимавшемуся с земли Шефольду и с такой силой ударил его сзади сапогом, что был удивлен, когда тот не рухнул всем телом, а лишь упал на колени.
— Вот что бывает, когда шпионы вроде тебя разевают пасть, — сказал Райдель.
Он не собирался давать ему пинка, необычная уверенность в голосе Шефольда подсказывала ему, что не следует заходить так далеко, но он не мог сдержаться.
Поднявшись, Шефольд сказал:
— У меня назначена встреча с командиром вашего батальона майором Динклаге. — Он приподнял манжет, посмотрел на часы. — В двенадцать часов. Теперь будьте любезны отвести меня к нему. И если вы будете продолжать говорить со мной на «ты», оскорблять словами или действиями, то я пожалуюсь на вас майору Динклаге.