9. Финское правительство 9 июня 1941 г. информируют о первых мерах предосторожности
Реальное решение финского правительства приходится, таким образом, самое позднее на июнь месяц, хотя следует признать, что политическое решение имело под собой в тот момент крайне узкую базу военного кабинета. Поэтому президент Рюти 9 июня.1941 г. на заседании государственного совета сделал обширный обзор международного положения, в котором он сначала сообщил о расширении немецкого транзита в Лапландию. Лишь на этом заседании все правительство Финляндии узнало о военном сотрудничестве с Германией, которое было предпринято президентом и военным кабинетом правительства.
По оценке Рюти, Германия отправила к своей восточной границе 200 дивизий, много танков и самолетов. «Говорят о том, что переговоры продолжаются. Они теперь носят не экономический, а военно-политический характер. Требования, видимо, идут достаточно далеко, чужие права и чужие выгоды, очевидно, сейчас являются предметом торга. Требования Германии таковы, что великая держава вряд ли может с ними согласиться. Сталин, по-видимому, попытается сохранить мир и пойти на далеко идущие уступки, но и у него есть свои генералы и свои националисты. Тот механизм, который запущен каждой из сторон, настолько велик, что его крайне трудно остановить. Румыния и Венгрия также стоят под ружьем. Конфликт может достичь своего апогея, пожалуй, до Иванова дня. Нам следует предпринять меры предосторожности, военное руководство призвало на чрезвычайные сборы некоторые части и планирует их увеличение. Война вспыхнет, видимо, — если вообще вспыхнет — на территории между Балтийским и Черным морями и распространится на север лишь позднее».
Признав, таким образом, начало первого, скромного, этапа мобилизации, Рюти пространно говорил об антифинляндских акциях Советского Союза после Московского мира. Свое заключение он облачил в следующую форму:
«Если между Германией и Россией сейчас вспыхнет война, это пойдет на пользу всему человечеству. Германия ныне является единственной страной, способной разгромить или, по крайней мере, существенно ослабить Россию… Максимально возможное ослабление России — условие нашего спасения. Если Россия выиграет войну, наше положение станет сложным, даже безнадежным. Россия сейчас невероятно сильна. Если ей удастся — при продолжающейся борьбе великих держав — обеспечить для себя еще год мирного развития, ни Германия, никакая другая держава уже не сумеют ее сокрушить. Таким образом, как бы это ужасно ни звучало, мы должны желать возникновения войны между Германией и Россией, рассчитывая при этом на то, что сами сможем остаться за ее пределами».