Мысль о совместных действиях «демократических партий» против излишнего засекречивания деятельности правительства родилась среди сторонников прогрессивной партии во второй половине мая 1941 г.
Она получила поддержку социал-демократического руководства 23 мая, но прошел еще месяц, прежде чем приступили к практическим акциям. Секретарь социал-демократической партии Аалтонен полагал, что покров таинственности над внешней политикой тревожит также депутатов аграрной и шведской фракций парламента. Для переговоров с ними избрали Таннера, Кето и Аалтонена. В итоге все, обеспокоенные данной проблемой партии, приступили к действиям.
На совещании четырех партий, состоявшемся 20 июня 1941 г., участвовали: от прогрессистов — Каяндер и Хейнио, от шведов — фон Борн, Фуруельм и Йерн, от аграриев Ниукканен и Такала, от социал-демократов — Таннер, Войонмаа и Рейникайнен. Председателем совещания был избран Таннер. Он сообщил о визите социал-демократической депутации к президенту с тем, чтобы предотвратить участие Финляндии в наступательной войне, но страна должна была обороняться в случае нападения русских. Таннер выразил сожаление в связи с тем, что парламент был отстранен от участия в текущих событиях.
После оживленного обмена мнениями для визита к президенту была избрана депутация, которая должна была выяснить реальное положение дел и характер отношений между Германией и Финляндией. Общая и наиболее важная цель всех четырех партий заключалась в получении более полной информации именно их фракциями парламента. Сознательное оставление за бортом правых партий свидетельствовало, очевидно, о намерении содействовать сохранению нейтралитета Финляндии.
Имеется лишь два свидетельства этого визита к президенту Рюти, состоявшегося 21 июня в 9.30. часов утра, — воспоминание Каяндера от 1945 г., сохранившееся в бумагах комиссии по делам виновников войны и сообщение Ниукканена своей парламентской фракции от 25 июня 1941 г., которые во многом согласуются друг с другом. Депутация состояла из В. Таннера (с.-д.), Ю. Ниукканена (агр.), Р. Фуруельма (шв.) и А. Каяндера (прогр.), т. е. по одному партийному представителю от 10 участников прошедшего совещания. На высказанную Таннером озабоченность Рюти ответил долгим доверительным обзором сложившейся ситуации.
Рюти, видимо, уже зимой последовательно придерживался той позиции, что только германо-советская война могла бы спасти Финляндию от постоянных угроз и давления. Об этом он писал Паасикиви (15.2.1941.) и заявлял правительству накануне войны (9.6.1941.), об этом же говорил в своем радиообращении к народу в связи с ее началом (26.6.1941.). Изматывающее влияние Зимней войны и последующих кризисов (оккупация Прибалтики в июне-июле и августовский кризис 1940 года, Молотов в ноябре, никелевый кризис в январе-феврале) на психологическое состояние ключевых фигур финляндского государства проявляется здесь в наиболее конкретном виде. В невыносимой ситуации, которой не было видно конца, были, грубо говоря, готовы «изгонять черта даже с помощью Вельзевула». Вера в войну как средство избавления являлась своеобразной реакцией на состояние безнадежности.