Как следует из дневников Паасикиви, он на протяжении всего своего пребывания в Хельсинки встречался с политиками и часто находился в прямом контакте с президентом и правительством. Его голос, таким образом, безусловно звучал, но к нему не прислушивались. 26 марта Паасикиви имел беседу с министром иностранных дел Виттингом, 7 апреля он выступал во внешнеполитической комиссии правительства. До своего очередного отъезда в Москву Паасикиви был принят президентом Рюти (29.4.), в ходе которой он рассказал посланнику «что Гальдер заявил Хейнриксу». Другими словами, только сейчас, немногим ранее своей прощальной поездки в Москву, Паасикиви узнал о том, что планы относительно Украины имели конкретную основу. Военная помощь была на подходе! На этом фоне, после окончания никелевого кризиса, между Рюти и Паасикиви установилось согласие. Во время прощального визита к Рюти 13 июня 1941 г. Паасикиви считал «сотрудничество с Германией правильной политикой, направленной на поддержание постоянной дружбы с нею. Надеялся лишь на то, что война с Россией, если такая вспыхнет, не стала бы и для Германии непосильной и слишком изматывающей».
Окончательный выбор пути, тем не менее, не произошел по мановению руки. Колебания правительства, продолжавшиеся весной 1941 г. на протяжении трех месяцев, проистекали в основном оттого, что немцы неожиданно отказались от смелой риторики, характерной для предыдущего времени. Предстоящая Балканская кампания (Операция Марита), проведенная в апреле-мае месяце, вызвала заминку, которая непосредственным образом сказалась на сделанных Финляндии предложениях. Лишь в первой половине мая положение Финляндии было формально определено: Паасикиви получил отставку 16 мая 1941 г. Маршал остался на своем посту. Потребовались годы, прежде чем картина вновь полностью изменилась.
В качестве главы государства Рюти все же взял всю ответственность за принимавшиеся решения на себя, как в то время, так и позднее. Следует подчеркнуть, что перемена курса Маннергеймом в начале года произошла на столь ранней стадии, что эти изменения нельзя увязывать с новой конъюнктурой весны 1941 г. Поворот был результатом того последовательного, почти безнадежного сопротивления, которое оказывала Финляндия внешнему давлению. Именно ранний по времени поворот свидетельствовал о том, что его первопричиной не являлись наступившие позднее благоприятные внешнеполитические перспективы, он произошел раньше и в совершенно иной обстановке. Поэтому горизонты, связанные с Барбароссой, лишь укрепили решимость маршала придерживаться избранной им жесткой линии.