Проснулся я с несвежей головой. Дяди не было. По полу каталось несколько серых пузырьков, пахло кислятиной и перегаром. На кухне завтракал Игорь, поздоровавшийся со мной сквозь зубы. Я не обиделся. Он всегда был таким: угрюмый, неприветливый. Уже за тридцать, а так и не женился.
— А тетя Вика что, нездорова?
— Мать в ночную смену сегодня работает, на шинном. Деньги нужны. Дядино существование недешево обходится.
— Он что, все пропивает? — удивился я, настолько такое предположение не вязалось с обычным обликом дяди.
— Так ведь не только на водку приходится тратиться, чтобы он в могилу не лег, как то судьбой назначено. Это мать все смириться не может. Ты с ней лучше об этом не говори. Сделай вид, что ничего не заметил. Ну, запил мужик, и все, обычное дело. Ладно?
Тете Вале я позвонил из офиса, как только добрался. Работать, честно говоря, не хотелось совершенно. Слава богу, объем работы я имел возможность определять самостоятельно и отчитываться перед кем-то не требовалось.
— Илья Николаевич, оказывается, жив. Очнулся в морге, встал и пошел. Только свидетельство о смерти пока не аннулировано, — рассказывал я, уже сам чувствуя, что не могу правильно передать увиденное.
Как расскажешь о чувствах, вызванных серыми пузырьками, пропитавшем всю квартиру запахе и горестном унынии, сквозивших в словах дяди Ильи и Игоря? Как объяснишь то, что дверь в квартиру не запиралась, а хозяева совершенно не боялись ограбления? Не мог я передать и ощущения, охватившего меня, когда у подъезда поутру я увидал дядю в компании местных алкашей, собравшуюся вокруг стоящей на скамейке бутылки. На их лицах царило выражение совершенно по ситуации неуместной вселенской скорби, и лишь угощающий их Николаевич выглядел умиротворенным.
— То не жизнь, Олежка, — возразила спокойно тетя Валя, — человек живет, когда в теле его собственная душа присутствует. А душа Ильи его тело покинула и сейчас мечется бесприютно.
— Насчет души не знаю, а Илья Николаевич находится в своем уме и памяти. Пьет только, это есть, врать не стану.
— Тело его действительно движется, подняла его ведьма, смогла. Только жизнью это называть не след. Ты бы туда не возвращался, Олег. Оберег мой тебя от замогильного ужаса защитит, только телом Ильи понемногу овладевают твари незримые да неощутимые, против которых у живых защиты нет. Он и пьет, должно быть, чтобы самому себе живым казаться и продержаться среди людей подольше.
На эту просьбу я ничего определенного не ответил, а оберег обещался не снимать. Не прошло и часа, как запищал мой сотовый. На экране высветился номер тети Вики.