— Христиан, хватит! — взревел Чарлз. — Это не твое дело. Слышишь, совершенно не твое дело! И тебя не касается!
— Не затыкай мне рот, Малыш. Не хочешь слушать советов, не надо. Но и говорить со мной в таком тоне я не позволю.
— Ну и вали! — Чарлз со злостью скинул с письменного стола на пол стеклянную вазу, которая давно ему мешала. Выкинуть было жалко, брать никто не хотел. А теперь ваза пришлась как раз к случаю. — Иди! Учи других, а я сам разберусь.
Ваза разбилась вдребезги.
— Ты… — Христиан не удивился выходке друга. — Ты стал, как она, такой же ненормальный, неуравновешенный. Тебе надо таблетки попить от нервов, а то как бы чего не вышло.
— Убирайся к черту! — заорал взбешенный Чарлз. — Иди! Уйди из моего дома.
— Ну извини. — Христиан, самодовольно улыбнувшись, сел на прежнее место. — Раз уж ты так настаиваешь, то теперь я просто из вредности должен остаться. И к тому же ты опасен для общества. Поработаю сторожем.
— Да… Да… — Чарлз бы разбил и еще что-нибудь, но под руку попались только бумаги, которые тут же полетели на пол. — Да! — Он не мог говорить. Слова, скованные яростью, застряли в горле и никак не хотели выходить наружу.
— Да-да-да, — передразнил его Христиан. — Сначала подумай, что хочешь сказать, а потом говори. Речь — процесс высокоорганизованный, не доступный ни одному другому биологическому виду, кроме человека. Это тебе не вазы бить. Тут и обезьяна справится. Ну-ну, я внимательно слушаю.
Чарлз закипел. Теперь, если бы ему под руку попался, к примеру, нож, то издевательства Христиана кончились бы в одно мгновение, а вся беседа закончилась бы трагически. Но некие незримые силы позаботились о том, чтобы подобных предметов под рукой не оказалось. Чарлз со злостью запустил в приятеля своим портсигаром, причем цели не достиг, потому что тот ловко увернулся, а потом подхватил с кресла пиджак и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
— Скатертью дорога! — крикнул ему вслед Христиан. — Не торопись. Остынь, я посижу здесь пока, подожду.
— Я не вернусь, пока ты здесь! — гаркнул из коридора Чарлз, уже открывая входную дверь.
— Интересно, а как я выйду, если ты сейчас заберешь ключи и уйдешь. Или, может, через окно? — крикнул Христиан. — Знаешь, у меня никаких способностей к альпинизму. Я понимаю, что тебе это на руку, поскольку последние минут пять ты желаешь мне мучительной смерти. Но, увы, твое желание не совпадает с моим.
Все это говорилось с напускной наглостью, с вызовом, и у Чарлза пропало всякое желание уходить. Он-то думал победоносно удалиться, предоставив Христиана самому себе. Не получилось. Веснушка вознамерился позорно выставить его из дому. Нет уж, пускай сам убирается. Чарлз вернулся в комнату.