это чашка была!
Та самая!..– И что Ольга? Созналась? – выдохнул я.
– А я и не спрашивала. Страшно мне стало. И Оля ничего мне говорить сама не стала. Я даже в дневник ее заглянула, хоть и знаю, что нельзя это делать, некрасиво очень… Но не удержалась…
– Ольга вела дневник? – удивился я.
– Всегда вела. Как писать научилась. У меня все ее тетрадки собраны. Но я не читаю. Я… Олюшку жду… Все думаю – если начну их читать, значит, признаю Олину гибель…
– А мне дайте!.. – внезапно охрипнув, просипел я.
– И тебе не дам, – помотала головой теща. – Пока не дам… Подождем еще. Не сердись только, Саша.
– Ладно, – откашлялся я. – Но что вы тогда-то прочитали? Как Оля чашку вернула?
– Ничего она толком не написала. Только о том, что поступила очень плохо, расстроила маму, а потом еще и обманула. Но пишет: «Я очень-очень люблю мою мамочку, поэтому я смогла снова сделать это. Когда любишь – это не трудно».
– «Снова»? – переспросил я. – Она так и написала: «Снова?..»
– Да, так. Ну, может, «опять», а не «снова». Смысл-то один.
Валентина Ивановна после этого воспоминания замкнулась, ушла в себя. Больше я от нее в тот день ничего так и не услышал, кроме односложных ответов, и то не всегда по делу. Я быстро пообедал, попрощался и поспешил домой.
Недавний страх мой исчез бесследно. Наоборот, мне не терпелось скорей оказаться в своей квартире… То, что Ольга вела дневник, оказалось для меня открытием! И я не был столь щепетильным, как Валентина Ивановна. Я решил, что если обнаружу дома тетрадки жены с личными записями, обязательно их прочитаю!..
Нет, я не собирался искать в них какие-то личные тайны, признания в неведомых мне непристойных грехах… Я твердо знал, что жена была честна со мной, а что происходило в Олиной личной жизни до меня – касалось лишь ее одной. Такие записи я читать и не думал. Мне хотелось найти одно – подтверждение того, что Ольга могла исправлять линию жизни, или, как говорил «приснившийся» мне врач Николай, «изменять код программы». И я должен был понять: как она это делала!
Дома я перерыл все ящики письменного стола, комода, книжные полки… Порылся даже в белье, аккуратно разложенным Олей на полках шкафа. Залез на антресоли, наглотавшись пыли… Никакого дневника я не нашел.
Уставший и раздосадованный, я открыл ноутбук. Надо было просмотреть почту, наверняка изрядно накопившуюся за полтора месяца… Не то чтобы очень надо, конечно. Просто хотелось себя чем-то занять.
Загрузка дошла до страницы приветствия и остановилась, ожидая мой выбор. На голубом фоне болтались две картинки: стартующий «Шаттл» с надписью «Оля» под ним и рыбка, возле которой значилось «Alex». Я подвел курсор к рыбке и вдруг… меня осенило!.. Ну конечно же! Зачем моя жена стала бы строчить что-то в тетради, когда у нас есть компьютер?!