191 «Комсомольская правда», 30 октября 1958 г. Доклад В. Е. Семичастного «40 лет Всесоюзному Ленинскому Коммунистическому Союзу Молодежи» на торжественном пленуме ЦК ВЛКСМ 29 октября 58 г.
192 Письма Бориса Пастернака к Николаю Чуковскому – см.: ЛО, 1990, № 2.
193 М. Цветаева писала:
«Знаю, что Ахматова потом, в 1916—17 году с моими рукописными стихами к ней не расставалась и до того доносила их в сумочке, что одни складки и трещины остались. Этот рассказ Осипа Мандельштама – одна из самых моих больших радостей за жизнь». («Двухтомник-Ц», т. 2, с. 113.)
194 31 октября 1958 года на общем собрании московских писателей было не только утверждено решение Президиума – исключить Пастернака из Союза Писателей, но и вынесено новое: просить Советское Правительство лишить его гражданства и выслать за границу. Стенографический отчет об этом собрании опубликован впервые в 1966 г. в Нью-Иор-ке: см. «Новый журнал», № 83. В тексте отсутствует оглашенное на собрании письмо группы писателей, обратившихся к правительству, а также письмо Пастернака – адресованное писателям. Оба документа не найдены до сих пор. (1991)
Председательствовал 31 октября 1958 г. С. С. Смирнов; подготовил резолюцию Н. В. Лесючевский; с особо лютыми речами выступили: Зелинский, Софронов, Солоухин, Безыменский, Антонов. Злобные реплики с места подавали дамы: В. Инбер, Т. Трифонова, Р. Азарх.
Только спустя три десятилетия та же стенограмма была опубликована в нашей стране (см. «Горизонт», 1988, № 9). Публикация вызвала многочисленные отклики в прессе, в особенности после письма Вл. Солоухина в редакцию «Советской культуры». В ответ на упреки читателей по поводу участия в травле Пастернака Солоухин заявил, что не чувствует «за собой особенного греха, а следовательно и острого желания отмываться и каяться». (См. СК, 25 сентября и б, 13, 15, и 20 октября 1988 г.)
195 Н. Чуковский, Н. Тренева, М. Алигер (как и многие из литераторов, любивших и ценивших Пастернака) считали, что издавать свои книги на Западе – это для советского писателя поступок безусловно недопустимый. А раз так, стало быть, осужден Пастернак «в общем правильно». Брат мой в разговоре со мной высказал в эти дни еще и такую мысль: «Пастернак – гений, его поэзии суждено бессмертие, он это знает, а мы обыкновенные смертные люди, и не нам позволять себе вольничать. Мы должны вести себя так, как требует власть». Он понимал величие поэта, признавал наш долг перед властью, но не понимал нашего долга перед поэтом – это поразило меня.
196 Я еще не знала тогда, что Пастернак не был автором этих писем. По требованию Поликарпова (который воздействовал на Бориса Леонидовича через Ивинскую) первое письмо составлено было фактически друзьями Пастернака Вячеславом Всеволодовичем Ивановым и Ариадной Сергеевной Эфрон. В этом первом письме, вполне достойном, самому Пастернаку принадлежала тем не менее всего одна – но зато самая значительная фраза – «Я связан с Россией рождением, жизнью и работой, и не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее». Это письмо было опубликовано в «Правде» 2 ноября 1956 г., но не удовлетворило начальство. Тогда составлено было второе, уже без участия Вяч. Вс. Иванова и А. С. Эфрон; его составила Ивинская вместе с Д. А. Поликарповым, а Борис Леонидович, по ее настоянию, подписал.