Так вот оно что. Люк сказал, что ее не ждали, и она простодушно решила, что его трейлер в беспорядке, что повсюду разбросана грязная одежда или засохшие остатки завтрака забыты на столе… Оказывается, он имел в виду свою беременную подружку! Но ведь это же жестоко, или он так решил расплатиться с ней за намерение выйти замуж за Бартона? Вот почему он смеялся над ней, когда услышал, что они не спят! Прерывающимся от ярости голосом Джей произнесла:
— Ты можешь остаться.
Женщина ответила неуверенной улыбкой.
— Вы, это, правда мне разрешите оставаться тут? Я — Птаха. Ну… это… меня все Птахой зовут…
— Правда, Птаха, оставайся, — сказала Джей уже более твердо. В конце концов, не этой же девочке отвечать за безответственность Люка.
Неожиданно печаль пришла на место гнева. Конечно, последние светлые воспоминания об ее предыдущем браке теперь безнадежно испорчены. Что ж, значит, такова судьба. Взгляд Джей затуманился. Повернувшись на каблуках, она сделала слепой шаг к выходу, но вдруг натолкнулась на нечто твердое.
— Эй, О'Брайен, куда бежим? Где пожар?
Сильные руки подхватили ее, нос Джей уткнулся в холодное грубое пальто. На долю секунды она почувствовала, как ей хорошо, но тут же вернулись ярость и обида. В голове мелькнуло: обратно, в Денвер! Она дернулась, и Люк поставил ее на землю, рук, однако, не убрал.
— Что это ты хочешь натворить?
— Ну уж не больше того, что уже натворил ты! — зло ответила она и тряхнула волосами.
— Привет, Птаха! — поздоровался Люк с испуганной малышкой. — Я не заметил, что ты здесь. Где Этель?
— Это… мужа сестры у нее увезли в больницу. Прошлую ночь еще. Так она поехала утром помогать сестре, значит. А я обедать готовила, когда леди пришла. Я не знала, что она — твоя жена, — быстро-быстро и жалко затараторила Птаха.
— Черт! Когда вернется, не сказала? Почему не позвонила?
— Она… это… звонила, а вас, значит, не было. Она… это… записку написала на столе у вас.
Люк увлек Джей за собой в небольшой холл, а затем — в комнату, которая была приспособлена не то под кабинет, не то под контору. Закрыв дверь, он бросил:
— Мы поговорим сразу, как я прочту записку Этель.
Сняв пальто и бросив широкополую шляпу на оленьи рога на стене, он взял со стола, исцарапанного, явно в прошлом обеденного, листок бумаги и указал Джей на старый, обитый бурым твидом диван.
— Сядь…
Джей присела. Не потому, что так хотелось Люку, а потому, что хотела еще успеть сказать пару слов перед отъездом. Пока Люк изучал послание таинственной Этель, Джей рассматривала комнату. Какие-то бумаги, журналы, книги — все это беспорядочно валялось повсюду, даже на полу. Пространство между пишущей машинкой и небольшим телевизором на столе заполнили подшивка газет, корзина для Почты, тяжелая кружка с карандашами и ручками и еще бумаги и бумажки. Из окон комнаты открывался вид на горы.