Это было ответом на мой немой вопрос: почему я был ещё жив. Что ж, все указывало на то, что предстоящий день обещал быть долгим и богатым на события. Джои тем временем уже вышел на улицу. Я медленно шел по коридору, направляясь к двери.
— Что, Владимир, все веселишься? — сказал я, не поворачивая головы.
В ответ он лишь усмехнулся.
— А что, роль американского гангстера мне вполне удается, не так ли, Эрик?
— Только заграничная «пушка» малость портит картину.
— Вовсе нет. Даже наоборот, в кругах знающих людей это даже считается особым шиком. А ты, наверное, новенький. Что-то я не помню твоего досье, а у меня хорошая память.
Я мог бы ответить ему, что это все оттого, что он не удосужился сунуть нос в архив ни сейчас, ни тогда, совсем давно — возможно, у них могли сохраниться какие-то материалы на меня ещё с войны, хотя тогда наши страны вроде бы считались союзницами — но это было не самое подходящее место и время для того, чтобы козырять перед ним своим большим и разносторонним опытом.
— А вот я твое помню хорошо, — заметил я.
— Вот и хорошо, — отозвался он. — Тогда тебе, наверное, должно быть известно, что со мной лучше не шутить. Так что никаких лишних движений. И никаких разговоров с моим обезьяноподобным напарником. А если только вздумаешь сыграть на его патриотических чувствах и выставить меня перед ним вражеским шпионом…
— А разве у него есть чувства — патриотические или какие-либо еще? Что-то я этого не заметил.
— Ты несправедлив к нему. Я просто-таки уверен, что Джои крайне сентиментален и питает самые нежные чувства к своей родине. Но если ты только попытаешься заговорить с ним, то мне придется пристрелить тебя, даже если это будет означать, что мерзкий и тупой мистер Фредерикс уже никогда не разыщет свою прелестницу-дочку. Кстати, где она?
— В надежном месте.
Мартель рассмаялся.
— Вот оно как. Что ж, Эрик, у нас впереди ещё достаточно времени. А заодно будет чем заняться, чтобы ожидание не казалось слишком долгим и утомительным. Так что, ещё поговорим.
Проходя мимо распахнутой двери в гостиную, я заглянул в комнату, где на полу у камина лежал юный Логан. Что ж, мне приходилось оставлять раненых друзей и куда в более худших условиях. Он, кажется, ещё дышал. Тут не угадаешь. Один человек может умереть от загноившегося заусенца, а другой выжить, получив очередь из пулемета, которой, как казалось, запросто можно было бы завалить носорога.
Когда мы вышли из дома, Джои и Бет уже дожидались нас, стоя у большого «крайслера»-седана, показавшегося мне очень знакомым. Это была та же самая машина, на которой я накануне был доставлен к Фредериксу.