Хан ощутил нечто вроде трепета, когда ему стали представляться леры. К этому времени люди исследовали более сорока новых миров и еще нигде не нашли разумной жизни. Кое-где попадались следы чужих цивилизаций, но они не поддавались расшифровке, так что леры были для людей чужой расой, иной формой разума.
Первым представился Дефтерхард Сирт. Хан еще со школы помнил бэйсик и поэтому знал, что Сирт — это не имя, а обозначение женщины, для которой пора деторождения осталась позади. Она была очень спокойна, как те огромные камни, которыми была облицована комната. Второй и третий леры были соответственно Вальваркой и Ленкуриан Хаорен. Они были неотличимы друг от друга, но Хан, приглядевшись внимательнее, решил, что это мужчина и женщина. Четвертый лер был спокойным, почти флегматичным, но его темные блестящие глаза светились весельем. Лер ничего не говорил и стоял неподвижно, спрятав руки в карманы.
Пятый, ближайший к нему, лер показался Хану очень молодой женщиной. Она была моложе всех остальных леров. Девушка назвала свое имя: Лизендир Карен. Так и есть — она молода, даже просто девочка. Примерно от шестнадцати до двадцати восьми — более точно Хан определить ее возраст не взялся бы. Он даже забыл о том, что она представительница чужой расы — он видел в ней просто молодую девушку. У нее было строгое, ничем не примечательное лицо, с маленьким точеным носом и широким чувственным ртом. По земным стандартам ее нельзя было назвать красивой, но она была привлекательна своей чистотой. Самым замечательным в ее лице были глаза — большие, серые, внимательные. Зрачки были такими большими, что почти заполняли весь глаз. Хан не смог выдержать их взгляд. Он взглянул на Ленкуриан, другую молодую женщину-лера. Да, он не ошибся, Лизендир была гораздо привлекательнее. Волосы Лизендир светло-коричневого цвета, очень красивые по текстуре, были коротко обрезаны — до ушей. По ее манерам можно было сразу догадаться, что она здесь самая младшая.
Хетрус сказал несколько вступительных слов, затем предложил прослушать одну запись и сразу нажал кнопку. Это был разговор некоего коммерсанта Эдо Ефрема. Хан понял, что запись была сделана Службой Безопасности. Само имя ему ничего не говорило, и он предположил, что коммерсант работает не в системе Сибрайт, а в какой-то другой, более отдаленной.
Вот что он услышал:
— Говорите, коммерсант Ефрем.
— Хорошо. Как я уже говорил, я направился к Чалседону, чтобы немного поторговать и посмотреть, есть ли там для нас перспективы. Редко кто забирается в такую даль, так что я был уверен, что смогу продать те мелочи, что захватил с собой. Я прибыл ночью, когда трудно было что-либо разглядеть. Мы сели прямо возле базара и стали ждать утра. Но никто не пришел. Я послал капитана по окрестностям, чтобы он привел кого-нибудь. Спустя некоторое время он вернулся с несколькими людьми. К моему удивлению, здесь были и леры, и люди. Раньше я не летал на Чалседон и не знал…