— Я ждала, что ты позовешь меня, — мягко сказала она. В голосе ее было столько нежности, сколько он никогда раньше не слышал от нее.
— Лизен, не будем отказываться от счастья, которое мы можем иметь.
Он коснулся ее гладкой белой кожи. Она была холодная, как ночной воздух; но под ней бушевал огонь. Лизендир произнесла что-то еле слышно. Он опустился возле нее на колени и коснулся ее бедра. Он понял, что она сказала, хотя и не знал языка: это был зов, страстный и нежный.
Хан почувствовал, как желание овладело им и разорвало тиски реальности. Лицо Лизендир светилось в темноте бледным пятном, притягивающим его. Почему она всегда казалась ему неженственной? Нет, это была настоящая женщина. И прежде, чем он совсем потерял голову, он задал один глупый, идиотский вопрос:
— Ты целуешься?
Она ответила быстрым внезапным движением. Хан не мог уже больше сказать ни слова. Все исчезло для него, кроме одного — темноты вокруг и огня внутри.
С этой ночи между ними возникли совсем другие отношения. В этих отношениях они руководствовались только эмоциями, они стремились только удовлетворить свою ненасытную жажду друг к другу. Время для них исчезло. Хан видел, как поднимается и садится солнце Чалседона, но это для него ничего не означало. Они ели. Они спали. Они занимались любовью. Лизендир была ненасытна. Хан не мог сравниться с нею в этом. Он старался, как мог, но в конце концов выдохся полностью.
Он не знал, сколько времени он проспал, но когда он проснулся, было уже утро. Но, может быть, и вечер. Он не мог с уверенностью определить этого. Он попытался вспомнить, в какой стороне встает солнце, ни не мог.
Прошло время, тени заметно удлинились. В своих руках Хан почувствовал что-то теплое. Это была Лизендир, которая спала, глубоко дыша.
Ощутив его движение, она тоже проснулась. Глаза у нее были чистые, и серые. Она потянулась, улыбнулась. Хан заметил движение ее мышц под кожей. Они не говорили между собой. Разве можно высказать то, что произошло?
И так текло время, которому, казалось, не будет конца. Они мало разговаривали, не рассказывали друг другу ничего, ничего не выясняли. Они потеряли счет дням. Они не замечали их: для них существовало только настоящее. Для них исчезло прошлое, для них не было будущего. Они остались одни во всей вселенной…
Они испытывали высочайшее наслаждение, делая самые обыкновенные маленькие дела — готовя пищу, убирая посуду и тому подобное. Погода была хорошая, и Лизендир все время ходила полностью обнаженная. Хан восхищался ее крепко сбитым, грациозным телом. Все ее движения были мягки, экономны, пластичны. Она походила на женщин восточных рас, только лицо и волосы были другими. Кожа у нее была цвета слоновой кости, слегка оттененная розовым.