— Скорее, это звуки пытки, — пробурчал Итан.
— Это помогает мне сконцентрироваться, — простонала Мия, но Итан покачал головой и подошел к ней. В его движениях было столько решимости, что даже акушерки отступили. Взяв ее за руки, он успокоил ее и не отпускал, пока боль не утихла.
— Сконцентрируйся на этом, — нежно сказал он, глядя прямо на нее, не двигаясь, даже не моргая.
И вдруг их стало только двое, остальной мир потерял свою осязаемость. Она слушала, как иногда его голос дает осечку, видела, как двигаются его губы.
— Ты была права, Мия. Я ждал, что ты докажешь мою правоту. Выжидал, что ты упадешь с пьедестала, на который я тебя поставил, и ты спрашиваешь, почему? Почему же я тебе не верил? Почему я думал, что любовь может быть такой простой? Потому что… — последовала пауза, и Мия увидела ужасающую пропасть отчаяния в его глазах. Она едва не протянула к нему руки, чтобы остановить, не дать ему шагнуть в эту пропасть отвратительной правды, но Мия должна была это услышать, чтобы понять. Возможно, произнести это признание было важнее самому Итану, чем ей, — … я не знал любви. Я никогда не любил, не испытывал этого чувства. Но я не переживал по этому поводу, не мог переживать о том, чего не знал. — Он говорил без жалости к себе. — А потом появилась ты, прекраснейшее, милейшее создание, которое я когда-либо видел в жизни. И ты вошла в мой мир и в мое сердце. Я будто бы всю жизнь потратил на то, чтобы дождаться тебя. Я не мог поверить, что все так просто, что все сложилось как нельзя лучше, что ты полюбила и счастлива.
Слезы катились по ее щекам. Это были гневные слезы. Но Мия гневалась не на поведение Итана, а на то, что ему пришлось пережить. На его одинокое детство, на его родителей и их мелочную любовь к деньгам. Но Мия была и горда за него, потому что он смог признать свои ошибки, смог открыть свое сердце, разделить с ней свою боль, невзирая на то, что в комнате они были не одни.
— Я должна была тебе рассказать раньше, но мы с Ричардом… — начала она, но боль не дала ей договорить. — Ты должен пустить меня к себе, Итан, должен прийти ко мне со своими чувствами и мыслями, поговорить со мной, прежде чем идти на поводу у собственных домыслов.
— Я знаю.
Мия подумала, что все скоро закончится, но земля снова пошатнулась под ней, мышцы живота резко сократились. Необходимый природный инстинкт взял верх, делая ее сильной, заставив ее действовать. Ситуация требовала моментального решения, ведь если Итан сейчас останется, если разделит с ней эти бесценные мгновения, то узы, связывающие их, будет уже невозможно порвать.