Внезапно я вспомнил, что именно хотел рассказать о ней герцогу. Миранда выросла без матери. И хотя она часто смеялась, но часто пугалась тоже. Она, безусловно, была мудра не по годам и все-таки оставалась ребенком. Мне хотелось пресечь глупые смешки, окружавшие ее. Мне хотелось взять мою дочурку на руки, как в детстве, и рассказать ей о маме. Мне хотелось повернуть время вспять — в ту пору, когда у нее впервые начались месячные. Когда ладошки у нее были такие же пухлые, как щеки. Когда она пела песни солнцу и играла с козами. Когда я носил ее на плечах и будил по утрам. Когда она была не больше буханки хлеба и запросто помещалась в моих ладонях. Мне хотелось подойти к кровати, обнять ее и сказать, что я всегда буду заботиться о ней… Однако путь к ней преграждали наши амбиции, и я не смог сквозь них пробиться.
В ту ночь мне приснилось, что мы с Мирандой и Еленой живем в Арраджо; шел дождь, на склоне холма паслись овцы. Когда я проснулся утром, то оказалось, что я все еще в Корсоли, а подушка у меня намокла от слез. Я встал, оделся и постучал к Миранде. Дверь, как всегда, была не заперта, — а там, на ее кровати, сидел Томмазо! Он даже не встал, когда я вошел.
— Что ты тут делаешь? — спросил я.
Миранда вскочила с постели и подтолкнула Томмазо к двери.
— Хочешь, чтобы нас убили? — прошипел я.
— Как ты мог заключить с Томмазо соглашение, ни слова мне не сказав? — спросила она.
— Это было четыре года назад, Миранда. Мы только что приехали во дворец. Я просто пытался защитить тебя. Я…
— Что еще ты от меня скрываешь?
— Ничего, — ответил я.
— Ты сказал Федерико, что я девственница.
— Естественно!
— А когда ты собирался сообщить мне, что у Федерико сифилис?
— Кто тебе наплел? Этот дурак Томмазо?
— Ему сказал Витторе.
— И ты веришь Витторе?
— Томмазо готов отдать за меня жизнь! Как будто я не готов!
— Миранда, ты сама поощряла герцога…
— Ты должен был меня остановить.
Oi me! Оказывается, я во всем виноват!
В дверь постучали и прервали наш разговор.
Весь день в Корсоли звучало эхо от работы мастеров, скреплявших своими трудами брачный договор. Они закончили строительство арок у главных ворот, на площади дель Ведура, у палаццо Аскати и последнюю, ведущую ко входу в палаццо Фицци. Они установили статуи Венеры с оливковыми ветвями и голубками. Каждый дом, даже самый маленький, был прибран и украшен флагами. Фонтаны наполнили вином.
И тут, как солдат, падающий без сил после битвы, Миранда упала в мои объятия и зарыдала:
— Я не могу выйти замуж за герцога Федерико, babbo! Не могу. Я люблю Томмазо. Я всегда его любила и всегда буду любить!