— Почему ты меня не послушался? — крикнул я.
— Я все равно не сдамся, — прошептал он и лишился чувств.
— Уго убил его! — завопил Витторе.
Он вернулся в свою клетку и прикрыл дверь. Охранники попытались арестовать меня, но я вырывался, крича, что это Витторе ранил Томмазо.
— Он ведь заперт в клетке! — сказал охранник. — Это твой кинжал?
— Заприте его вместе со мной! — крикнул Витторе.
Я попытался объяснить, что произошло, однако из-за злости и отчаяния ничего не мог толком сказать.
— Где ключ от клетки? — спросил охранник.
— Очевидно, у Витторе.
— Он ведь заперт! — повторил этот дурак и потащил меня вверх по лестнице.
— Витторе сбежит! — заорал я во всю глотку.
К счастью, Чекки насторожило мое отсутствие, он нашел нас и приказал стражникам обыскать клетку. Они обнаружили ключ под соломой. Томмазо унесли, Пьеро занялся его раной. А я, весь дрожа, вернулся в свою комнату и сел, поджидая Миранду.
Она прибежала, бледная и трепещущая, вместе с Чекки.
— Что такое? — твердила она. — Что стряслось?
— Томмазо был ранен, когда пытался освободить Витторе, — ответил Чекки.
Не подхвати он ее, Миранда упала бы на пол. Чекки влепил ей оплеуху и сказал, что если Федерико узнает о ее причастности к попытке освобождения Витторе, то убьет ее собственными руками. И добавил, что она подвергла опасности не только себя, но также меня и других людей во дворце. А потом велел ей выбросить Томмазо из головы и никогда больше о нем не думать. После чего, взяв ее за руку, увел за собой.
Как мне кажется, до нее наконец дошло, что она ничего не в силах сделать. Молю Бога, чтобы рана на бедре Томмазо привела его в чувство тоже.
День шестой, полдень
Я не спал всю ночь. Смотрю на свои руки и не узнаю их. Конечно, это Витторе толкнул на меня Томмазо, но я прекрасно понимаю, что еще мгновение — и я сам заколол бы его насмерть. Несмотря на глубокую рану, Томмазо будет жить. Он уже печет пирожные для последнего банкета. Говорят, карие глаза — признак мудрости, однако Томмазо дурак, хотя и с карими глазами. Смелый, но глупый. А может, смелый именно потому, что глупый? Как он поверил,, что Витторе поможет ему?
Миранда надела платье с декольте, обнажавшим грудь до самых сосков, и так раскрасила лицо, что если бы на него села муха, там остался бы след.
— Зачем ты это делаешь?
— Раз я шлюха, я и одеваюсь как шлюха.
— Послушай меня, Миранда!
— А если не послушаю — то что? Ты убьешь меня?
Я шагнул к ней, но она схватила нож и закричала: «Стража! Стража!» — так громко, что я плюнул и ушел.
Удивительно, как незаметно разворачивается эта трагедия в суматохе празднеств. Колокол собора Святой Екатерины заливается радостным звоном. Золотая Мадонна сияет в солнечном свете. С окон и балконов свисают флаги, люди поют и танцуют. Они ничего не знают — а даже если бы и знали, то не перестали бы веселиться. Ничто не может отменить сегодняшних торжеств. Свадьба состоится. Жаль, матушка этого не видит! И отец тоже. Но они оба умерли. Скоро мой брат Витторе присоединится к ним. Он более чем заслуживает смерти, однако в этот день меня переполняло раскаяние. Я хотел попросить Федерико отложить caccia, поскольку дождь кончился, а казнь — не лучшее предзнаменование для женитьбы. Но герцог не станет меня слушать.