— Где твой дегустатор? — спросил меня Федерико.
Я сказал, что он мне не нужен.
— Не нужен? — Герцог повернулся к гостям: — Я позволил ему обзавестись собственным дегустатором. Почему ты не хочешь?
Я встал. Септивий и Джованни уже произнесли свои речи, епископ и вельможи из Урбино и Сполетто — тоже. А я что, хуже? Все притихли.
— Ваша светлость! — начал я. — Сегодня Христос, Пресвятая Богородица и Бог Отец благословили Корсоли и всех жителей его. В таком священном месте добрые духи не позволят никому вынашивать злые помыслы против вас, Миранды и ваших гостей.
Я сел.
— Аминь, — подытожил епископ.
Гости эхом повторили:
— Аминь!
Федерико нагнулся через Миранду (он держал ее за руку, как будто боялся, что она убежит) и прошептал мне:
— И все-таки ты попробуешь мои блюда!
— Сегодня вечером, ваша светлость — но только сегодня, — я все еще ваш дегустатор.
Луиджи воткнул в лебедя длинный двузубец, поднял его, отрезал шесть ломтиков грудинки и полил их соусом. Я подцепил кусок своей вилкой и поднес его ко рту. От запаха у меня закружилась голова. Луиджи положил туда фенхеля — в точности сколько нужно. Я открыл рот и положил ломтик на язык. Мясо было теплое, нежное, сочное.
— Уго плачет! — крикнул Федерико, и гости покатились со смеху.
— Это слезы радости, — сказал Чекки.
Я прожевал маленький кусочек.
— Мясо не только не отравлено — оно великолепно!
— А теперь ты должен есть! — сказал Федерико.
Наконец-то настал тот вечер, которого я так долго ждал!
Я начал с жаренных на вертеле перепелов. Они были божественны. Жаворонки и фазаны — еще лучше. Печень в чесночном соусе — превосходна. У меня кончились слова еще до того, как подали первые блюда. А потом были баклажаны, каплуны в лимонном соусе, подносы с макаронами и поджаренными до аппетитной корочки колбасками. Свинина оказалась чуть пересоленной, хотя и очень сочной, зато жареные кормовые бобы хрустели, как весенние заморозки. Я съел целое блюдо телячьих мозгов и даже не одну, а две порции риса с миндалем.
Я тщательно прожевывал и смаковал каждый кусочек, восполняя все трапезы, которые пропустил.
— Он ест как будто в последний раз, — проворчал Бернардо.
Чекки глянул на меня и поднял бокал за мое здоровье. Я выпил множество кубков вина и даже, улыбнувшись кардиналу Джованни, обменялся с ним парой реплик. Миранда сверкнула на меня глазами и одернула платье так, чтобы еще больше обнажить грудь.
Улучив момент, когда Федерико отвел от нес взгляд, я сжал руку Миранды и прошептал, что, хотя она меня ненавидит, я люблю ее больше жизни.
— Если бы мне пришлось умереть ради тебя тысячу раз, я бы это сделал. Умоляю: не суди меня! Это еще не конец.