— Будем разворачивать запасной узел связи пятьдесят восьмой армии, — выложил Панчук разработанную еще в Москве легенду. Для служащих в районах Северного Кавказа название орденоносной пятьдесят восьмой армии обозначало войска, сражающиеся в Чечне первую и вторую кампании.
— А-а, опять генералы собираются горы штурмовать, — произнес подполковник тоном, означавшим: «Ну все, конец спокойной жизни». Он обреченно махнул рукой и шаркающей походкой направился к зданию комендатуры.
— Технику загоняем за ограждение во двор комендатуры, — приказал Михаил подошедшему Стаднику.
Выставить охрану, остальным отдыхать. Завтра сориентируемся на месте.
Натужно ревя, «КамАЗы» и БТРы сопровождения вползли во двор комендатуры. Через полчаса бойцы из снайперской группы, менее остальных задействованные в бытовых проблемах, с автоматами заступили возле техники в караул.
Ночь прошла спокойно, без стрельбы и взрывов, это часто бывало в других населенных пунктах. Только изредка хозяйские собаки лениво побрехивали, да в полночь с гор донесся далекий волчий вой. На эти звуки тузики и барбосы ответили дружным лаем, но вскоре все стихло, и только рано утром одинокий петух разбудил солнце, оглашая окрестности своим «ку-ка-ре-ку».
Прибывшие вечером подразделения после утренних процедур перекусили наскоро сухим пайком и стали ожидать, как будут развиваться события.
Григорий Пройдесвит, выбравшись из кузова грузового «КамАЗа», уселся на оставленный кем-то пустой снарядный ящик, подставляя бритый череп утреннему солнцу.
— Подкоптить лысину не боишься?
Возле Котовского присел Александр Латышев, вынимая из пачки сигарету. Они знали друг друга уже больше четверти века, и если за подобную шутку кто-то другой рисковал как минимум передними зубами, то минеру-водолазу гигант с усмешкой ответил:
— У меня, как у американских морпехов, дубленая кожа. Хоть жара, хоть мороз — мне один…
— Не понимаю, Гриня, чего тебя сюда занесло? — зажав сигарету между указательным и средним пальцами, поинтересовался Латышев. — Ты же упакован по самые не горюй, хата, что дворец, тачка импортная, работа золотая. Дети за границей учатся, да и хохол ты, все это вообще не твое дело. Другое дело я, ни кола ни двора, все что у меня осталось, — это Родина и флаг. Когда нечего терять, то и жалеть не о чем. Вот это про меня. Лучше уж я здесь повоюю, глядишь, пару молодых жизней и спасу.
— Насчет мальчишек ты хорошо сказал. — Приняв из рук минера окурок, Григорий глубоко затянулся и выпустил вверх струю дыма. — А что касается меня, ты не прав. Во-первых, мы, Пройдесвиты, с той поры, как Екатерина Вторая отправила запорожцев на Кубань защищать южные границы, всегда служили России. И при этом неважно, империя это была, Союз или Федерация. А во вторых, насчет тачки, хаты, работы — все это суета. Что же до войны… Сам знаешь, сколько волка ни корми…