Доктор Мейсон, принесите какую-нибудь карту из тех, что лежат на сиденье водителя.
— Минутку. Может, потрудитесь объяснить...
— Тут не детский сад и мне не до объяснений. — Голос Смоллвуда звучал ровно, в нем не было и следа эмоций. — Я тороплюсь, доктор Мейсон. Несите карту.
Когда я вернулся с картой, Корадзини сидел в передней части прицепа, держа в руках чемодан. Но это был не приемник в кожаном футляре, а саквояж, в котором хранилась одежда лжепастора.
Щелкнув замками, Корадзини достал Библию, сутану и головной убор священника, небрежно отшвырнул их в сторону. Затем осторожно извлек металлический ящик, как две капли воды похожий на магнитофон. И действительно, когда он осветил его, я прочитал надпись «Грундиг». Но вскоре убедился, что такого прибора мне еще не доводилось видеть.
Сорвав обе катушки, он тоже бросил их в снег. Они исчезли во мраке, оставляя за собой кольца пленки. Наверняка, в соответствии с недавними вкусами мнимого священнослужителя, на ней была записана музыка Баха.
Ни слова не произнося, мы наблюдали за действиями Корадзини. Сняв верхнюю панель магнитофона, он отшвырнул и ее. Я успел заметить на нижней ее стороне подпружиненные гнезда — чем не тайники для двух пистолетов. Мы увидели ручки управления и градуированные шкалы. Такими деталями магнитофоны не оснащаются. Выпрямившись, Корадзини выдвинул шарнирную телескопическую антенну и надел головные телефоны. Щелкнув двумя тумблерами, начал крутить ручку, одновременно наблюдая за оптическим индикатором, какие устанавливаются на магнитофонах и радиоприемниках. Послышался негромкий, но отчетливый воющий звук, менявшийся по тональности и силе при вращении маховичка. Добившись максимального уровня звукового сигнала, Корадзини занялся встроенным спиртовым компасом диаметром около трех дюймов. Несколько секунд спустя, сняв наушники, он с довольным видом повернулся к Смоллвуду.
— Сигнал очень мощный, очень отчетливый, — сообщил он. — Но благодаря воздействию на компас большой массы металла налицо значительная девиация.
Через минуту вернусь. Ваш фонарь, доктор .Мейсон.
Захватив с собой прибор, он отошел от трактора на полсотни ярдов. А я с мучительным стыдом сознавал, что все то, что мне когда-либо станет известно о навигации, для Корадзини было давно пройденным этапом. Мнимый делец вскоре вернулся и, взглянув на небольшую карту явно для того, чтобы определить величину магнитного склонения, с улыбкой посмотрел на своего шефа.
— Определенно, это они. Сигнал отчетливый. Пеленг 268.
— Отлично. — По худому неподвижному лицу Смоллвуда нельзя было сказать, насколько он удовлетворен этим известием. Спокойная уверенность, предусмотрительность и четкое распределение обязанностей между преступниками производили гнетущее, прямо-таки устрашающее впечатление. Теперь я убедился вполне, что это за порода людей. Очутившись среди этих просторов, в лишенной характерных черт местности, такие, как они, наверняка пользовались каким-то способом ориентировки. Прибор, который мы только что видели, скорее всего представлял собой батарейный радиопеленгатор. Даже мне, не особо искушенному в технике, было понятно: Корадзини, вероятно, взял пеленг на какой-то радиомаяк направленного действия. Маяк этот мог находиться на одном или нескольких кораблях — траулерах или каких-то иных малотоннажных рыболовных судах... Я готов был разбиться в лепешку, лишь бы посеять в них чувство неуверенности.