Об условиях договора также велись дискуссии, но, по большому счету, обсуждения утерянных договоров не привели к какому бы то ни было конкретному результату. Впрочем, доказательством тому, что этот договор был выгоден для Папы, может послужить то, что в 898 году, после кризиса, связанного с правлением Папы Формоза, поступила просьба о его возобновлении>[28].
После церемонии коронации Гвидо Папа лично сообщил о ней Фульку Реймскому, главному покровителю сполетцев. И итальянцы, и чужеземцы восприняли новоявленного императора, не делая из этого события сенсации и не задаваясь вопросом, почему титул императора получил чужак, а не прямой потомок рода Каролингов, который имел полное право претендовать на него. Однако очевидно, что случившееся стало оскорблением для Арнульфа, а также глубоким разочарованием для византийцев, даже если они и тешили себя надеждой на то, что дела задержат Гвидо на севере и он не сможет вмешаться в происходящее на южных территориях>[29].
Став королем и императором, Гвидо проявил такие качества, о которых никто не мог даже предполагать в то время, когда он причинял массу хлопот Карлу III и Марину I, плел интриги заодно с византийцами и сарацинами, ввязывался в легкомысленную авантюру во Франции или решался на безрассудный поход в Италию с кучкой воинов.
Гвидо решил сыграть роль продолжателя каролингских традиций и приказал выбить на своей печати знаменательный девиз: «Возрождение Франкского королевства» (Renovatio regni Francorum). Девиз не был новым, поскольку его использовали и другие правители из рода Каролингов, но он показывает, какой именно характер новый император хотел придать своему правлению>[30]. Подобно Каролингам, Гвидо обнародовал капитулярии по вопросам частного и общественного права, которые частично соотносились с капитуляриями его предшественников, а также отражали те условия, в которых он начал свое правление. Как и Карл Великий, Гвидо призвал епископов и графов к тесному и искреннему сотрудничеству в борьбе за поддержание общественного порядка, для того чтобы прекратить грабежи и самоуправство франкских и бургундских авантюристов, которые еще не покинули страну, а также обязать государственных чиновников соблюдать и уважать законы. Он напомнил всем, свободным людям и рабам, а особенно ариманам, что они обязаны в любой момент прибывать на зов графа, чтобы «защитить родину» (ad defensionem patriae), и пригрозил смещением с должностей (впоследствии действительно осуществил свою угрозу) тем графам и чиновникам, которые попытались бы уклониться от исполнения своего долга