— Тогда в чем смысл?
Падла опустил «калаш», вытащил из нагрудного кармана самокрутку, помял, сунул в рот. В нагрудном кармане у него всегда лежала парочка готовых на всякий случай. Бандит достал зажигалку, щелкнул кремнем, спрятав ее в ладонях, и закурил. Цыган сглотнул слюну и тоже полез за сигаретами. Они затянулись на пару и выдохнули дым в рукав. Падла продолжил задумчиво:
— Ты не поверишь, но каждый бандит мечтает о спокойной старости. Каждый, кто крут, верит, что заработает, накопит, вырвется, найдет хорошую, верную, хозяйственную женщину, родит детей и когда-нибудь будет нянчить внуков или выращивать гладиолусы в собственном садике. Эти мечты очень многое значат для нас, для тех, кто действительно что-то значит. Шестерки мечтают только о власти, поэтому мрут десятками, эту падаль никто не считает.
— Да я вообще не о том, — сказал Рамир. — Почему ты стал бандитом? В Зоне ничто не препятствует тебе стать вольным сталкером. Зачем ты…
По лесу пронесся шепоток — дан сигнал к атаке! Падла с Цыганом загасили окурки, подняли оружие и выскочили из-за дерева. По всему ночному лесу загрохотали выстрелы, темноту разрывали вспышки. Двадцать, тридцать… пятьдесят сталкеров неслись к холму, как воплощенное возмездие!
И военсталы не выдержали — прекратив огонь, побежали дальше, прячась за деревьями, скрылись за холмом. Треск ломающихся веток наполнил пространство, стук выстрелов, топот десятков ног, воинственные крики, вопли «В атаку!», «За Зону!», «За сталкеров!» — все слилось в один грозный шум. И тихий низкий гул не слышен был за этой грозой, за воем атаки, за радостным победным кличем объединенных сталкеров. Вместе со всеми Падла и Цыган бежали по склону.
Вершина осветилась разноцветными огнями. Первые не успели остановиться, вторые не смогли затормозить — и их накрыла волна аномалий.
Цыган замер, рядом Падла не сдержал изумленного возгласа. Аномалии перевалили через вершину холма, и фронт новых, возникающих на глазах ловушек пополз вниз, поглощая сталкеров и срабатывая с громким треском. Рамир прикрылся локтем, ослепленный сиянием сотен включившихся аномалий. Между деревьями заполыхали оранжевым пламенем жарки, выжигая все на своем пути. От них бежали горящие люди, похожие на факелы. Электры с утробным скрежетом рассылали во все стороны синие молнии, нанизывая сталкеров, как куриц, и поджаривая их. Люди падали, попадали в трамплин, и их подбрасывало высоко вверх. А потом с неба падали изломанные окровавленные тела — апокалиптический дождь из мертвецов. Рамир пришел в себя: