Иногда я полушутя спрашивал у Регины, мол, какая ей польза от меня, ведь я не богат и не стремлюсь разбогатеть.
«А тебя я просто люблю!» — с неизменной улыбкой отвечала мне Регина, не пряча от меня своих прекрасных глаз.
Со временем Регина стала увлекаться игрой на бильярде. Одна из ее подруг была заядлой любительницей кия, благодаря ей Регина стала по вечерам пропадать в различных клубах, где имелись бильярдные столы. Поскольку в таких заведениях игра идет только на деньги, Регина частенько возвращалась домой, как говорится, без гроша в кармане.
Сначала я смотрел на это увлечение Регины как на некую блажь, надеясь, что рано или поздно она охладеет к этому. Однако блажь превратилась в некую патологическую зависимость после того, как Регина раза два или три пришла домой с крупным выигрышем. В этих злачных заведениях Регина пристрастилась к спиртному, стала курить и вульгарно выражаться.
Кроме этого, я почувствовал, что Регина стала хуже ко мне относиться. В ней пропала тяга к тому, чтобы при расставании или мимоходом всего на мгновение крепко прижаться ко мне, так, чтобы ее щека прижалась к моей. Регина уже не произносила тех ласковых слов, которые в прежние времена всегда вертелись у нее на языке и которыми она осыпала меня вместе с поцелуями. У нее изменилась даже манера целоваться со мной, теперь Регина не стремилась к поцелую, а просто покорно подставляла мне губы, идя навстречу моему желанию. Как человек, внезапно очутившийся на краю бездны, я ощутил нечто вроде щемящей тоски при мысли о том, что на смену нашей любви неизвестно почему пришла отчужденность.
Видя все возраставшую холодность ко мне со стороны Регины, я однажды решился на откровенный разговор с ней.
В тот день я не пошел на кафедру, поскольку встреча с профессором Егоровым была отменена по причине его болезни. Я стремился к выяснению отношений с Региной еще и потому, что этой ночью она вдруг не пожелала спать со мной на кровати, а перебралась на диван. Утром мы проснулись, как чужие люди: я — на кровати, Регина — на диване. Пока Регина в полудреме курила сигарету, лежа на диване, я умылся и почистил зубы.
Я думал о неизбежности объяснения с Региной с решимостью отчаяния, в глубине души не веря, что она меня больше не любит, как не был уверен, что найду в себе силы расстаться с ней и вернуться к холостяцкой жизни. Сердцем я отказывался принять то, что мой разум считал бесспорным, и эта двойственность была для меня крайне мучительна.
Зайдя на кухню, я включил электроплиту, наполнил чайник водой из-под крана. Потом я стал мыть грязную посуду, оставшуюся после вчерашнего ужина. И все это лишь для того, чтобы оттянуть минуту решительного объяснения, которой я ждал и боялся.