Я ничего ей не ответил. Я тоже услышал всхлип, вырвавшийся у меня из груди. И ужаснулся. Так слабо и жалко всхлипывает новорожденный младенец или старик на смертном одре.
Эмболария вышла из палатки.
Я попытался было крикнуть, попросить ее не оставлять меня одного. Но слова вдруг сбились в ком и застряли в горле. Меня снова охватил страх.
Вскоре Эмболария вернулась с большой глиняной чашкой, в которой дымилась какая-то темная жидкость. Я успокоился и затих.
Прочистив горло кашлем, я спросил:
— Что это?
— Травяной отвар с бычьей кровью и с золой, — ответила Эмболария.
— Кровь и зола? Зачем? — удивился я.
— Так надо. Пей. — Эмболария помогла мне приподняться и подала чашу с зельем.
Я осторожно отхлебнул довольно горячее очень терпкое питье. Подождал, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Потом отхлебнул еще. Перевел дух. И выпил все до дна. К моему изумлению, память быстро прояснилась, все встало на свои места. Мне вспомнилась битва, летящие в меня дротики, лязг и сверкание вражеских мечей, тела павших и раненых воинов у меня под ногами… Меня вдруг переполнила жалость к самому себе. Я закрыл лицо руками и зарыдал.
Эмболария взяла пустую чашу и тихонько удалилась, оставив меня одного.
Горячие слезы, омывшие мое лицо, облегчили мои душевные страдания. Я почувствовал какую-то легкость в теле и вновь улегся на ложе.
Входной полог колыхнулся. Передо мной опять предстала Эмболария. Она присела с краю на мою постель, мягко взяла мои руки в свои сильные ладони, погладила их. Мне было совестно смотреть ей в глаза.
— Ничего страшного, Андреас. Бывает! — участливо промолвила Эмболария. — Человек есть человек. У меня такое тоже бывало, где кровь, там и слезы.
Слова самнитки и тон, каким они были произнесены, наполнили меня признательностью и нежностью к этой могучей молодой женщине. Я взглянул в ее глаза, хоть и несмело. Глаза Эмболарии были большие и полные глубокой грусти. Ее круглое лицо с упрямым лбом и прямым носом выглядело усталым и печальным. Я неожиданно обратил внимание на уста Эмболарии, такие пухлые, яркие и соблазнительные. Раньше я как-то не замечал красоты этих сочных губ. Да и черты лица самнитки, обрамленные темными вьющимися локонами, вдруг показались мне самыми дивными на свете.
Я спросил у Эмболарии, кто вынес меня с поля битвы и чем закончилось сражение?
— Сначала тебя тащил на себе Рес, а когда его ранили копьем в ногу, пришлось мне взвалить тебя на плечи, — промолвила Эмболария. — Римляне разбили наше войско, смяв наш центр и левое крыло. Благодаря Спартаку и Криксу, которые сражались, как львы, удалось избежать повального бегства наших людей. Войско наше отошло за лагерный частокол в относительном порядке, нанеся римлянам ощутимый урон. Однако и у нас полегло около тысячи человек.