Подавив протяжный вздох, она подошла к матери.
— Привет, мам. Новое пальто? Симпатичное.
— Ему уже несколько лет.
— Все равно красивое.
Дану ужасала мысль, что когда-нибудь она станет похожей на мать — с глубокими морщинами от вечного недовольства и высокомерно вздернутым носом.
Она подождала, когда мама внесет свой вклад в светскую беседу, но Элеонор натянуто молчала.
— В одиннадцать часов меня ждет клиентка, так что я побегу, — сказала Дана, чтоб заполнить паузу. Она помедлила и решила сделать еще одну попытку: — Послушай, мам, ты можешь в любое удобное для тебя время приходить ко мне стричься.
— Гейл была моим парикмахером тридцать лет, — ответила Элеонор таким тоном, словно Дана предлагала ей совершить предательство.
Гейл Уэббер владела маленьким салоном за городом, и они с Даной поддерживали хорошие отношения. Дана посылала к ней приверженцев традиционного стиля, а Гейл к Дане — желающих не отставать от моды.
— Я же не предлагаю что-то радикальное.
— Я никогда так не поступлю с Гейл.
О пренебрежении собственной дочерью Элеонор не думала. Немного доверия, чуть-чуть уступчивости — вот все, чего хотелось Дане. Вполне достаточно, чтобы сказать наконец матери, что она сожалеет о своем дурном поведении в юности и, главное, что им надо стать ближе друг другу.
И хотя душа у нее болела. Дана продолжала улыбаться.
— Что ж, предложение остается в силе. До встречи.
Она знала, что никогда не увидит мать в «Женских тайнах».
Несколько минут спустя Дана уже стояла в подсобке парикмахерской, оценивая свой набор туфель. Как всегда, встреча с матерью выбила ее из колеи, она чувствовала себя разбитой и несчастной. Пришло время прибегнуть к помощи «обувного» средства.
Дана надела свои любимые серые лодочки с тонкими, изящными четырехдюймовыми шпильками и, почувствовав себя немного веселее, направилась в зал. Теперь она готова обслужить клиентку. Человека красит одежда, в частности женщину, безусловно, обувь.
— Мне нужен отдых, — заявил Кэл, едва отцы города покинули полицейский участок.
— Но ты только что отдыхал, — возразил Митч.
— В Чикаго был не отдых.
Брат ухмыльнулся.
— Тяжелая работа?
— Поговори еще, и я отправлю тебя в дорожный патруль.
— Я бы испугался… если б он у нас был.
Кэл взглянул на часы.
— В пять часов я загружаюсь в жалкое подобие пикапа и еду к себе в хижину. Все, что мне нужно, — это одна ночь непрерывного…
— Кэл, помнишь, зазвонил телефон, когда ты разговаривал с майором Талбертом о всплеске преступности?
Кэл постарался, чтобы голос у него звучал ровно.
— Нет никакого всплеска.
— Главное — осознание. — Митч передразнил Дика Макни.