В салоне оставалось закончить две душевые кабинки. К счастью, основная работа — электричество, водопровод, кафель — была завершена, и если бы ей удалось нанять кого-нибудь выложить плиткой полы, она с легкостью возместила бы эти деньги в течение нескольких дней.
На ее банкира, однако, эта логика впечатления не произвела, он был больше озабочен ее способностью выплатить просроченный кредит. Не помогло и то, что кузены Майка под нажимом полиции признались на прошлой неделе, что это они учинили разгром в парикмахерской.
Оставалась последняя слабая надежда.
Дана уже давно знала о деньгах бабушки Дивайн. Когда ее сестру Катрин приняли в медицинскую школу, их мать возвела глаза к небу и вознесла благодарность бабушке Дивайн. Когда ее брат Джош решил после колледжа учиться за границей, мать снова благословляла бабушку Дивайн. Но когда Дана попросила оплатить курсы красоты, ей было сказано, что времена нынче тяжелые.
Она не стала настаивать, устроилась официанткой и ушла из бара сразу, как только получила работу в салоне.
Дана ужасно гордилась тем, что достигла всего исключительно собственными силами. Она больше никогда не просила денег у матери, но сейчас у нее не было выхода. Она решила нагрянуть без предупреждения. Если заранее уведомить мать, чего она хочет, то ее встретит аккуратная записка с извинениями, приколотая к входной двери.
Спрятав подальше неприятное ощущение униженности. Дана позвонила в дверь Элеонор Дивайн.
Мать отодвинула тюлевую занавеску, прикрывавшую застекленную часть двери. Любопытство на ее лице быстро сменилось неудовольствием. Дверь медленно, неохотно приоткрылась ровно настолько, чтобы Элеонор могла выглянуть в образовавшуюся щель.
— Привет, мам. Надеюсь, ты не возражаешь, если я зайду.
— Здравствуй, Дана.
Дверь не открылась ни на сантиметр шире.
— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой. Можно войти?
Чирикали воробьи, по улице проехала машина, мать хранила молчание.
— Пять минут, — торговалась Дана, ненавидя себя.
— Но не больше. Я спешу на весеннее заседание благотворительного комитета.
— Нет проблем.
Мать открыла дверь. Дана вошла, надеясь, что ее проведут в кухню или куда-нибудь еще, однако они остались стоять в коридоре, увешанном ручными вышивками, которые ее мать обожала.
— Ну? — поторопила Элеонор.
— Не могли бы мы присесть?
Мать нетерпеливо запыхтела и посмотрела на часы.
— Если ты настаиваешь.
Они сели за кухонный стол, и Дана перешла к делу:
— Я уже все обдумала, прикидывала и так и эдак, но ничего не получается. Ты наверняка слышала о моих неприятностях с салоном. Я оказалась в таком положении, когда мне необходима небольшая помощь, чтобы вовремя закончить ремонт. — Она сделала глубокий вдох. — Мам, не могла бы я воспользоваться частью денег, которые бабушка Дивайн оставила нам?