По коридору МЧК матросы волокли сейф. Громадный, тяжелый, покрытый изысканным чугунным литьем. Сейф упирался, с грохотом бился об углы.
- Еще... Еще... Ребята! - кричал старший команды, в бескозырке, съехавшей на затылок. - Еще...
- Да погоди ты, Силин. Он же, подлюка, тяжелый, как жизнь. Давай перекурим! - взмолился один из матросов.
- Некогда, братки... Комиссар ждет... Секретные бумаги на столе стынут.
Данилов и Козлов прижались к стене, пропуская это узорчатое чудо.
- Хозяйством обзаводимся, - Козлов хлопнул Данилова по плечу, всякими там столами, стульями. Нужное, брат, дело.
Из дверей комнаты вышел высокий черноволосый человек в кожаной куртке. Он повернулся, и Данилов узнал Мартынова.
- Ты смотри, Данилов, - засмеялся он. - Здорово.
- Здравствуйте, - Иван протянул руку.
- Подлатали?
- Да вроде.
- Молодец, Козлов, что ты его привел. А то у нас знаешь как людей не хватает, а он парень грамотный. Пошли к Манцеву.
Член коллегии МЧК Василий Николаевич Манцев сидел за огромным столом в пустой комнате. Он поднялся им навстречу, улыбнулся.
- Поправились, товарищ Данилов?
- Полностью.
- Прекрасно, дел много. Что, прямо из госпиталя?
- Так точно, товарищ Манцев.
- А ты, Федор, человека чаем напоил?
- Не успел, Василий Николаевич, мы его сразу к вам привели. Его прошение о зачислении Козлов из госпиталя передал.
Манцев подошел к столу, выдвинул ящик, достал бумаги.
- Вам сколько лет, товарищ Данилов?
- Восемнадцать.
- А тебе, Федор, по-моему, двадцать шесть?
Данилов посмотрел на Мартынова, он никак не мог представить, что этот человек всего на восемь лет старше его.
Дверь с грохотом распахнулась, трое красноармейцев внесли в кабинет стулья.
- Спасибо, товарищи, - засмеялся Манцев, - вот теперь и присесть можно.
Он подождал, пока Козлов, Мартынов и Данилов сядут, и сказал:
- Я, товарищ Данилов, ваш опросный лист посмотрел. Но бумага есть бумага. Вы мне о себе расскажите...
Когда Данилов и Козлов ушли, Манцев сказал Мартынову:
- Он очень молод, Федор, молод и романтичен. Революция для него восторг, жертвенность, красивый праздник. А строительство нового общества - это работа. Тяжелая, даже грязная порой, но работа. Именно эта обыденность и может вызвать разочарование. Вот здесь-то вы и должны помочь ему.
- Да какая же обыденность, Василий Николаевич, - удивился Мартынов, у нас, как в кинематографе, каждый день новая фильма.
- Обыденным становится все, Федор. А нам нужны такие, как Данилов, очень нужны, они продолжат наше дело. Так что помогите ему найти себя.
Мартынов молча кивнул. Но внутренне никак не мог понять, о какой обыденности при их горячей работе говорит Манцев.