Молчание. Она терпеливо ждала ответа, пока он дочитывал до конца очередной документ. Дочитав, он аккуратно сложил его и, бросив на стол, принялся за следующий.
— Милый… — Да?
— Я о Марсии тебя спросила, — сквозь стиснутые зубы проговорила она и занялась собиранием с пола новых бумажных клочков.
— Ах, да… — Он развернул еще какую-то официальную бумагу. — Она просто… — И он погрузился в чтение.
— Так что же? — громко спросила она.
Он поднял глаза и уставился на нее так, словно только в эту минуту заметил ее присутствие.
— Она звонила по поводу юбилея. — Он сморщил лицо в гримасе.
— Это мне известно.
— Откуда же? — Он опять с головой ушел в чтение.
— Потому что она… впрочем, не важно. — Начнем сначала. — Она так занята этим юбилеем, правда же? Приятно наблюдать, как она деятельна после такого года, какой она пережила. Она говорила без умолку о меню, о музыке… — Рут затихла.
Молчание.
— Да-а?
— Марсия, — проговорила она и устало потерла глаза. — Мы о ней говорим, но ты так поглощен этим… — И, не докончив фразы, она направилась в кухню.
— Ах, ну да. Я возьму все это на себя. Элисон все устроит.
Рут остановилась.
— Элисон?
— Да. Мой секретарь. Новый. Ты уже познакомилась с ней.
— Нет еще. — Она медленно приблизилась: — Милый, Марсия с таким увлечением занималась этим юбилеем…
— А теперь с таким же увлечением им займется Элисон, — с улыбкой сказал он. И рассмеялся.
Она терпеливо улыбнулась этой нехитрой шутке, хотя на самом деле готова была задушить его за то, что он отобрал организацию вечера у Марсии, передав это в руки секретарши, чужой женщины, совершенно не знавшей человека, который собирался отметить в кругу любящих его близких семидесятилетие своего пребывания на этом свете.
Она сделала глубокий вдох и расслабила плечи на выдохе. Повторила движение.
— Ужин готов. — И она продолжила прерванный путь в кухню. — Сейчас, я только его разогрею. И я купила твой любимый яблочный пирог.
— Я сыт, — сказал он, складывая письмо и разрывая его на клочки. Несколько клочков упало на пол. Не то шуршание бумажек, сыпавшихся на мраморный пол, не то его слова заставили ее остановиться; она замерла.
— Да соберу я эти чертовы бумажки! — в сердцах воскликнул он.
Медленно обернувшись к нему, она проговорила:
— И где же это ты ужинал?
— В «Шэннахане». Отбивной на косточке. Наелся до отвала. — И он рассеянно погладил себя по животу.
— С кем?
— Там было несколько человек.
— Кто именно?
— Это что, допрос у Великого инквизитора?
— Нет, просто жена интересуется, с кем ужинал муж.
— С ребятами из конторы. Ты их не знаешь.